(Первую часть вы можете прочитать здесь.)

Чем пленял западных специалистов и зрителей этот высокий, с огромными ручищами, такой с виду неуклюжий русский, в своей неизменной кепке с пуговицей на макушке?

Реакцией, неожиданным взрывом эмоций, особо заметных на фоне тоже знаменитого яшинского хладнокровия? Или умением направлять игру защиты, личным обаянием, мужским непоказным достоинством, которое особо ценимо в любых странах и народах, и при социализме, и при капитализме?

«В Швеции Лев Яшин был особо популярен, – сказал мне старый приятель, журналист Вольгер Юнссон, лично наблюдавший за советским вратарем на трибунах стокгольмского стадиона «Расунда» в 1958 году. – Причем и как выдающийся мастер, и как воспитанный, лишенный «фасона» человек. Это было заметно и на поле. В его манерах, повадках отсутствовала внешняя «показушность», игра на эффект. Но он играл исключительно надежно. И публика оценивала по достоинству, чувствовала яшинскую уверенность в собственных силах, не самоуверенность, подчеркну, а именно убежденность в том, что он способен играть на самом высоком уровне и не может, не имеет права понизить «планку».

И эта уверенность, – продолжал Вольгер, – передавалась, конечно же, его партнерам. Он был, несомненно, большой личностью, игроком-лидером и в сборной пользовался большим авторитетом, правильнее даже сказать, уважением. Наверное поэтому к нему чаще, чем к кому-либо из советских футболистов обращались в те дни с вопросами и наши журналисты. Тем более что и повод обращаться был – Яшин стоял как всегда надежно, не раз выручив свою команду. Конечно же, команда психологически была надломлена тем, что в Швецию по известным причинам не приехали Огоньков, и прежде всего, Стрельцов. И кто его знает, кто стал бы открытием того чемпионата, Пеле или Стрельцов, если бы Эдик был тогда в команде?

Идея «сдвоенного центра» впервые в мире была применена Борисом Аркадьевым в знаменитом послевоенном ЦДКА, когда под рукой у тренера оказались выдающийся талант Всеволод Бобров и великий Григорий Федотов. Как сохранить и того, и другого для команды? Возник «сдвоенный центр». А потом эта идея реализовалась в конце 1950-х годов в дуэте Валентин Иванов – Эдуард Стрельцов. Я, – продолжал Вольгер, – был в сборной Союза, на ее тренировочной базе под Гетеборгом в качестве переводчика. И помню, что в команде можно было ощутить атмосферу некоей удрученности. Все же Стрельцов обладал необыкновенной пробивной силой, а кроме того, сам факт такой крутой расправы с ним не способствовал подъему настроения у футболистов.

Однако в той советской сборной было и без этих двух много классных игроков, способных украсить любую сборную. Скажем, тот же Игорь Нетто, Анатолий Ильин, Валентин Иванов. И все же – Яшин...».

Справедливые слова. Обратимся к цитатам из шведских газет. Но для того, чтобы понять их, напомним, как развивалась драматургия того первенства для сборной СССР. В первом матче была победа над сборной Австрии – 2:0. В той игре Яшин взял пенальти. Вторая игра со сборной Англии, в которой наши выглядели предпочтительнее, завершилась вничью 2:2, в третьей игре – поражение от неповторимых бразильцев – 0:2. Этот матч прошел в Гетеборге 15 июня. А через день, 17 июня, наши играли переигровку с англичанами – так сложилась турнирная ситуация. И одолели родоначальников футбола – 1:0. Единственный мяч забил левый крайний московского «Спартака», знаменитый в те годы в стране Анатолий Ильин. Но был в той победе и горький привкус.

Потому, что следующий четвертьфинальный матч со шведами советской команде предстояло играть еще через день – 19 июня в Стокгольме против хозяев поля. Иными словами – три изнурительнейших матча практически подряд, без особого отдыха!

Ну, а теперь цитаты. Отчет об игре СССР – Австрия в газете «Дагенс нюхетер» за 12 июня: «Жесткая, массированная игра русских и нереализованный австрийцами одиннадцатиметровый в Буросе. Единственным игроком, кто импонировал на поле безоговорочно, был русский вратарь Яшин, который брал все, в том числе и пенальти. Забить ему было в тот день делом безнадежным».

Короткая реплика тренера сборной Бразилии Винсента Феолы после игры его команды со сборной СССР: «Яшин – отличный вратарь!». Коротко и ясно, без лишних слов. А попробуй-ка, заслужи такую оценку у легендарного изобретателя системы 4-2-4...

Во время матча 1/8 финала с англичанами Яшин возмутился решением судьи и «разыграл», – по словам газеты «Дагенс нюхетер», – «театр одного актера». У этого парня, – писала газета, – есть темперамент. И когда он схватил за руку судью, сочтя безумием принятое им решение о штрафном, то лишь для того, чтобы понаблюдать за этим эпизодом, стоило купить билет на матч. Он висел на судье несколько метров, потом сбросил перчатки, скинул кепку и стал буквально рвать на себе волосы – гротесковая сцена в восточном стиле...».

Да, у Яшина был темперамент, он никогда не оставался равнодушным в игре, никогда не являл собой пример футболиста, пресыщенного игрой и зрителями, и по этой самой причине всегда действовал на поле с полной самоотдачей. Игроки обороны московского «Динамо» и сборной СССР тех времен не раз испытывали на себе яшинский гнев, когда их действия, по мнению голкипера, не соответствовали требованиям момента.

«Яшин покрикивал на своих смущенных и переигранных защитников», – отмечала газета «Дагенс нюхетер» после поражения сборной СССР от шведской сборной в четвертьфинале со счетом 0:2. Перед этим матчем местная печать в один голос писала о «страхе перед русскими», и для этого были свои основания. Ведь до этой игры сборные СССР и Швеции встречались дважды, и оба раза советские футболисты выиграли – 6:0 и 7:0! И вновь главное внимание шведских журналистов – к фигуре Яшина.

Вот что писал обозреватель «Дагенс нюхетер» Оке Вильгельмссон в номере за 19 июня после того, как сборная СССР выиграла переигровку у англичан и стало ясно, что ее соперником в четвертьфинале станет шведская команда: «Русский вратарь сыграл с успехом в Гетеборге. Правда, во время матча с англичанами ему здорово повезло. Два мяча, летевшие после ударов англичан в ворота, угодили в штангу. Тоже самое происходило во время воскресной игры с бразильцами. И в обоих случаях мячи отскакивали от штанг прямо в руки сидевшего на газоне и уже выключенного из игры Яшина.

Однако говорят, – метко подметил шведский журналист, – что везет сильнейшим. И если это так, то Яшин является исключительным в своем роде, изумительным голкипером. Нет, отнюдь не только удача способствовала ему. Он порадовал публику, блестяще спасая ворота. Он ловок, как пантера, и играет весьма рискованно». Развивая эту мысль, Вильгельмссон пояснял, что «Яшина часто можно видеть далеко от вратарской площадки, на линии штрафной, где он действует, как своего рода третий защитник».

А корреспондент «Свенска дагбладет» в номере за 18 июня писал после переигровки с англичанами: «Не будет преувеличением сказать, что высокий, похожий на паука Яшин, спас Советы, когда англичане усилили натиск. Он был великолепен».

Измотанная тремя играми подряд, игравшая без травмированных Игоря Нетто, которого шведы называли одним из лучших тогда хавбеков Европы, и быстрого правого края Германа Апухтина, сборная СССР уступила шведам в четвертьфинале – 0:2. К чести шведов надо признать, что им этот результат голову не вскружил. «Конечно же, мы не должны зазнаваться по поводу этого успеха, – писала 20 июня «Свенска дагбладет». – И никто в команде так и не поступил. Все, напротив, оценили по достоинству действия русских, которые восприняли поражение по-спортивному достойно. И всем было очевидно, что их физических кондиций просто не хватило до конца игры...».

Шведские газеты обращали внимание на то, что в составе шведской сборной выступали игроки-профессионалы лучших клубов Европы Курт Хамрин, Гуннар Грен, Леннарт Скуглунд, что, конечно же, здорово усилило атакующий потенциал шведов...

В целом тот 1958-й год стал эпохальным в развитии мирового футбола не только благодаря «бразильской новинке», но и потому, что дал мощный толчок футбольным миграционным процессам. В лучшие профессиональные футбольные клубы стали широко привлекать игроков из любительских команд. И в том первом для себя чемпионате мира сборная Союза доказала, что в ее составе есть мастера, которых бы охотно, даже с видимым удовольствием, взяли к себе футбольные «гранды». Первый среди них – Яшин. Недаром же легендарный владелец великого в конце 1950-х годов мадридского «Реала» Сантьяго Бернабеу не просто завлекал Яшина контрактом, но и предложил вратарю самому вписать в него сумму, которую тот сам сочтет нужной.

Удивительно и достойно восхищения! Это сейчас мы, русские, стали более открыты миру, нас лучше знают повсюду. А в те годы у многих на Западе существовало искреннее убеждение, что у русских по улицам городов медведи ходят, да и сами они все – как медведи, готовые «схарчить» под горячую руку любого. «Да нет, хоть аппетит у нас хороший, мы не едим людей, – отвечал с улыбкой на вопросы журналистов Яшин. – Слухи об этом несколько преувеличены»…

...Уникальную яшинскую фотографию увидел я в Швеции. Мне передал ее шведский журналист Кен Улофссон, который встречался со Львом Ивановичем в Москве, побывал у него в гостях. На снимке Яшин, по-домашнему в носках, гордо расправив плечи, танцует на ковре с одной из своих дочерей – некое подобие современного танца, когда партнеры не соприкасаются друг с другом, а в такт музыке извиваются телами. Твист, что ли... Но мне почему-то кажется, что Лев Иванович в принципе больше предпочитал старомодное, но вечно молодое танго. Но это так, к слову.

«С Яшиным я встретился сначала в Федерации футбола СССР, а потом мы поехали пообедать в вашем знаменитом ресторане «Арагви», – вспоминает улыбкой Кен. – Было это в 1982 году, сразу после мирового первенства в Испании, где побывал в качестве гостя ФИФА и Яшин».

Вот о том первенстве беседовал Улофссон, тогда работавший в газете «Афтонбладет», с Яшиным, расспрашивал великого вратаря о его житье-бытье, о его взглядах на футбол. «А потом мы поехали к нему домой и это событие едва ли не самое памятное в моей жизни, – вспоминает Кен. – Сидели мы до самой глубокой ночи в его квартире где-то в районе спорткомплекса ЦСКА, на Ленинградском шоссе. Ах, какой же прекрасный человек был Лев, – восхищенно говорит Кен. – В нем был большой мужской шарм, от него исходило некое спокойствие,в нем присутствоввало чувство собственного достоинства, у него были крупные черты истинно мужского лица, он вообще походил внешне на голливудского киноактера. Рядом с такими людьми чувствуешь себя увереннее, с ними как-то надежнее. Был он лишен фанаберии, а ведь был мировой знаменитостью, именно так, – мировой! Открытый, веселый, готовый посудачить человек, он буквально как магнит притягивал к себе. И во всех странах мира публика ощущала эту яшинскую особую притягательность. Его уважала и любила вся планета. Как Юрия Гагарина.

Встретила меня гостеприимно, по-русски, жена Яшина прекрасная, милая Валентина, были на той вечеринке обе его дочери – Елена и Ирина. Выпили мы тоже по-русски, от души. «Говорят, – спросил я, кстати, Яшина в самом начале того памятного дня, – что ты не пьешь, правда ли?». «Да ну, вранье, – отмахнулся он. – Выпиваю, конечно. Я водку пить начал еще на фабрике, где работал подростком. Но вот, что касается самих игр, или тренировок, сборов, то тут уж я не брал в рот ни капли, это точно». Настроение такое было в тот вечер, какое редко посещает. Видимо от этого самого настроения, – размышляет Улофссон, – никак мы не могли разойтись, такие часы всегда ценятся по-особому, их так хочется продлить еще и еще, хоть на минутку. И потанцевали мы, и пошутили, замечательно все вышло».

Улофссон убежден, как и многие другие, что Яшин был футбольным первопроходцем, он придал игре голкиперов новые черты, обогатил действия вратарей. «Яшин опередил в воротах время. Он властвовал в пределах всей штрафной площадки, часто играл, как еще один защитник. Его чувство игры было потрясающим, он никогда не рисовался, его стиль был иным, он был высок, и говорили, что никому не удавалось перебросить мяч в ворота через него».

С душевной болью вспомнил военную пору. «Мы работали на авиазаводе в Тушино, производили военную продукцию. Но все это было в самом-то деле тяжко. Мне повезло. У многих моих сверстников, – говорил мне Лев, – родители погибли на войне, я этого испытания избежал. Но голод и бедность тогда были всеобщими. Никому не пожелаю пережить того, что мы пережили. Давайте-ка, за мир и дружбу», – предложил вслед за этим Яшин, подняв рюмку, когда мы в «Арагви» обедали вместе с метрдотелем Сергеем Болотниковым, старым яшинским дружком, с которым он вместе с юношеские годы начинал играть в футбол в московском «Динамо».

«Я, – вспоминает Улофссон, – спрашивал Яшина о том, что дал ему спорт. И он мне откровенно отвечал, что самую большую радость ему доставили поездки по миру и встречи с прекрасными и интересными людьми. Это было его большое достояние».

Но он был и сам достоянием. По ходу разговора с Элофссоном мы «вдруг» заговорили о том, что сборная СССР после мирового первенства в Швеции была одной из первых европейских сборных, чутко уловивших новые футбольные веяния, и продемонстрировавших это на практике, выиграв в 1960-м году первый, самый первый розыгрыш Кубка Европы. В воротах тогда у нас стоял Яшин, один из немного оставшихся «в строю» футболистов из той команды, которая в 1956-м году стала чемпионом Олимпийских игр в Мельбурне.

В 1964-м году сборная СССР вновь играла в финале первенства континента, уступив испанцам на их же поле – 1:2. Почетный ведь результат, а тогдашнего старшего тренера советской сборной Константина Бескова от сборной отлучили. «Интересно, – спросил я Улофссона, – как ты думаешь, если бы сейчас нынешняя сборная России заняла второе место в первенстве Европы, выгнали бы ее тренера с работы?».

В ответ Кен только ухмыльнулся и перечислил мне все заслуги Яшина: «78 игр за сборную СССР, золотая медаль Олимпиады в Мельбурне, золотая медаль чемпиона Европы 1960-го года, «Золотой мяч» лучшего футболиста Европы 1963-го года, пять раз в составе «Динамо» – звание чемпиона страны. Почти 20 лет он защищал ворота сборной Союза, что само по себе тоже рекорд. Напомнил мне, кстати, Кен, что именно Яшин стоял в воротах сборной мира в матче на лондонском «Уэмбли» в честь 100-летия английского футбола...

Размышляя о яшинском феномене, я решил позвонить в Клотен, старому, от плоти и крови, динамовцу, отличному в прошлом нападающему и великолепному ныне тренеру Владимиру Юрзинову, тренировавшему тогда в этом швейцарском городе клуб одноименного названия. «Лев Иваныч, – со светлой печалью выдохнул тренер. – Вспоминая его, я вспоминаю тотчас нашу динамовскую базу в Новогорске. Мы, хоккеисты, жили на первом этаже, а футболисты – на втором. И от Льва Иваныча всегда исходили тепло и свет, где бы он не появлялся.

И вот помню, октябрь, дождь со снегом, а футболисты тренируются. Тренировка заканчивается, все ушли, а Лев Иваныч все ныряет за мячом «рыбкой» в эти лужи со снегом, все просит Сергея Сергеевича Ильина «постучать» еще. А тут и мы, хоккеисты, прибегаем ему тоже «постучать». Ведь сам Лев Иваныч, лестно же и заманчиво пробить самому Яшину! А он не только не против, а еще и подзаводит нас: «Да не забьешь!». А мы в ответ – «Да как так не забью, как раз и забью». И бьем, и опять падает Лев Иваныч в это месиво, да еще ведь за каждым мячом, который и мимо летит. Великий, мировая слава, и в грязь, до изнеможения...

Я никогда, – продолжил Юрзинов, не мог назвать его «Лева», ну просто не мог, хотя и знали мы уж друг друга хорошо, и звал он меня по имени. А я не мог. Когда Лев Иваныч закончил выступать, то занял он пост начальника футбола и хоккея в нашем динамовском клубе. И мне всегда казалось, что не его было это дело – бумажная эта бухгалтерия, тяготился он этим местом. И все курил, курил, да вынимал соду и пил ее горстями. Желудок у него всегда побаливал.

Как-то мы, динамовцы, – продолжал Юрзинов, – ехали на игру с ленинградским СКА. Я был тренер молодой, а игра была важная, нужно было выигрывать. И Лев Иваныч поехал с нами начальником команды. И вот в ночь перед игрой загулял у нас один ключевой игрок, одна «звезда». Сидим в гостинице я, Виталик Давыдов, Яшин, сидим и ждем эту «звезду». И дергаемся. Я вскипел, разозлился: «Все, отчислять из команды буду». А Лев Иваныч вынул сигарету, закурил и тихим таким голосом мне: «Да, ладно, Володя, отоспится...». И так он это мудро произнес, так по-свойски, проникновенно. Выиграли мы ту игру, докладывать наверх о «звезде» не стали и я был рад за Льва Иваныча, что при нем именно выиграли...

Ну, и конечно, памятен прощальный яшинский матч. Это был наш динамовский праздник, готовились к нему задолго, и мы все прочувствовали весомость Яшина в мире, его значимость для всех нас, для страны, для народа. Многие футбольные знаменитости тогда в Москву приехали.

И был он, – вспоминает Юрзинов, – человек с юмором, причем, не прочь был посмеяться и над самим собой, а это особо ценимо. Самоирония – это качество, доступное только большим личностям. Как-то рассказал он, что играл в матче всех футбольных «звезд». И вот «звезды», а там были Пеле, Гарринча еще кто-то, а они народ все языкастый, говорят Яшину: «Вот Лева, мы приедем домой, нам по тысяче долларов дадут. А тебе Никита Хрущев даст один, зато большой рубль». И Яшин улыбался, вспоминая этот эпизод. Он вообще любил прийти к нам, в хоккейную команду, поговорить, что-то вспомнить, рассказать. Любил.»...

В одном из своих стихотворений Евгений Евтушенко, тонко понимающий и любящий футбол, недаром его первые стихи были опубликованы в «Советском спорте», так и писал: «Ах, Лев Иваныч, Лев Иваныч...». Нет, Яшин не был обделен славой, его популярность была безгранична и дома, и за рубежом. Его награждали орденами, он нем писали статьи. Он был народным героем, а это звание куда выше, чем звание Героя Соцтруда, присвоенное выдающемуся голкиперу, когда он уже стоял на краю могилы. Хорошо, конечно, что присвоили, хотя стоило бы это сделать и пораньше. Ведь он был достоянием не только одной страны, но и планеты. Он был одной из легенд уходящего ХХ века. Как Чарли Чаплин, Как Юрий Гагарин, Альберт Эйнштейн.

И вот уже сколько лет минуло, как ушел из жизни Яшин. Да каких лет! Сколько бурь пронеслось над миром и страной, нет уж и самой той страны, под флагом которой играл «вратарь века». А нет-нет, да вспоминается, вспоминается Лев Иваныч. Голкипер, опередивший время. И оставшийся во времени. Великий и непостижимый. Навсегда. Вот и сейчас, когда приближается 2008-й год и, стало быть, исполнится 50 лет со времени дебюта сборной СССР на мировых чемпионатах, так и вспоминается – Яшин, Яшин, Яшин...