Между тем, ведущие европейские футбольные державы давно уже поставили этот процесс на поток. Вы же помните, как говорили о чемпионах мира 1998 года: «Что ни француз, то не француз». Ладно, в их составе играли, играют, и чем дальше, тем больше будут играть выходцы из бывших колоний. Но возьмите сборную Германии на ЧМ-2010. Да там полкоманды составляют не только сыновья гастарбайтеров, но и парни, начинавшие карьеру за морями-океанами. А в составе юношеской сборной Германии, обыгравшей позавчера нашу команду, немцев уже меньше, чем турок.

Примеров «в тему» можно привести массу. Достаточно вспомнить сборную Испании начала 60-х, в нападении которой, как справедливо писал еженедельник «Футбол» играли «аргентинец ди Стефано, уругваец Сантамария и ренегат Пушкаш». Или взять величайшего по мнению болельщиков (до Месси) барселонца Кубалу, сыгравшего за Венгрию, Чехословакию и Испанию. Тема эта богатая, но предстоящий матч сборной Украины со «Скуадрой Адзуррой» предоставляет отличный информационный повод вспомнить о тех, с кого все начиналось – об итальянцах, тем более, что и победу в последнем официальном матче им принес полузащитник с опытом выступлений за сборную Бразилии Тиагу Мотта, а убивать в конце время помогал проведший первые 13 лет жизни в США Джузеппе Росси, который в Киеве скорее всего выйдет в стартовом составе. Да и главный тренер нашего сегодняшнего соперника Чезаре Пранделли после игры в Любляне заявил, что будущее итальянского футбола, хочешь этого или нет, принадлежит ориунди: «Да у нас в детских школах уже 60 процентов иностранцев…».

Термин «ориунди» (в единственном числе – ориундо, что в приблизительном переводе на русский означает «родной») активно вводился в обращение во времена правления Муссолини, призвавшего выходцев с Апеннин исполнить свой патриотический долг и помочь возрождению страны. Тогда на историческую родину возвращалось немало людей, отправившихся искать счастья за рубежом (в основном, в Южную Америку), но не нашедших его там, и кальчо, переживавший период бурного развития после введения профессионализма, не мог стоять в стороне от процесса.

Начали со сборной Уругвая, царившей на футбольных полях планеты во второй половине 20-х годов. Добрая половина олимпийских чемпионов 1924-го и 1928 годов, чемпионы мира 1930-го рано или поздно перебралась на Апеннины. Не менее активно приглашались аргентинцы. Первый ориундо из их числа. Хулио Либонатти еще в 1925 году перешел из «Ньюэлл Олд Бойз» в «Торино», а со следующего года уже выступал за сборную Италии. В те времена законы ФИФА были не так строги, как еще пару десятков лет назад. Требовалось прожить не менее трех лет в новой стране и выдержать в течение этого времени своеобразный «карантин», воздержавшись от выступлений за сборные. Но частенько мировые футбольные власти закрывали глаза то на один пункт, то на другой, то на оба сразу. У аргентинского нападающего Энрике Гуаиты «люфт» между играми за сборную Аргентины и команду Италии, в которую он был приглашен в 1933 году после перехода в «Рому», составил меньше года.

Муссолини умел «работать» с ФИФА, что же тогда говорить о своей стране. Ориунди (не только футболисты) получали итальянское гражданство в ускоренном режиме, а в футболе не подпадали под установленный после проведения в 1926 году боровшейся за чистоту расы так называемой «фашисткой реформы футбола» запрет на привлечение иностранцев. Ну, раз не считаются легионерами, значит, и за сборную могут играть. Резонно, не так ли. Тренер «Скуадры Адзурры» Витторио Поццо выразился на эту тему пафосно: «Если они могут умереть за Италию с оружием в руках, то почему не могут защищать ее честь на футбольном поле?» К слову, тот самый Гуаита ко второму был вполне готов, но вот первая часть его как-то смущала, и, почувствовав приближение войны с Эфиопией и опасаясь призыва, он летом 1935 года тайно покинул Италию и вернулся в сборную Аргентины.

Роль ориунди для сборной Италии особенно много значила в 30-е годы. На чемпионате мира-1934 победу ковали аргентинец Луиджи Монти – единственный футболист, сыгравший в финальных поединках за две разные сборные, все тот же Энрике Гуаита, рекордсмен по количеству игр за сборную среди натурализованных (35) и Раймундо Орси, начавший выступления за «Скуадру Адзурру» еще в 1929-м. А в 1938-м итальянцам помог уругваец Микеле Андреоло. Затем наступило затишье, поскольку сборная Италии долго ничего не показывала, и ориунди блистали в основном на уровне клубов. Так, великий Омар Сивори провел за сборную Италии всего 9 матчей, не забив в них ни одного мяча. Впрочем, та же картина наблюдалась и в других странах. Мы не знаем Пушкаша или Ди Стефано – нападающих сборной Испании (хотя они за нее и играли). Они прославились в Венгрии и в «Реале».

Когда в 1982 году при свирепствующем лимите на легионеров (он увеличивался до двух человек уже после Мундиаля-82) Италия вновь стала чемпионом мира, в ее рядах был лишь один футболист с неитальянской фамилией – Пьетро Верховод. Но сын украинца, попавшего во время войны в плен и по ее окончании оставшегося на Апеннинах, родился в Италии, и мы не станем клеить его в иностранцы. И Клаудио Джентиле, переехавшего в Италию из Ливии в возрасте восьми лет, тоже.

Первым же после большого перерыва настоящим ориундо в сборной Италии стал швейцарец Роберто Ди Маттео. Почему не было других? Лимит. Клубы серии А старались брать звезд, а они в большинстве своем уже были заиграны. Лед тронулся, когда вступил в действие закон Босмана. Футбольная рабочая сила хлынула на Апеннины с новой силой, об ориунди вспомнили вновь, и к 2006 году пришло время аргентинца Мауро Каморанези.

А в команде Чезаре Пранделли футболистов, родившихся за рубежом, побывало уже четверо. Это – нападающий Амаури, долго мучившийся в выборе между Бразилией и Италией, но сейчас, после перехода из «Юве» в «Парму», похоже, уже не нужный никому. Это – аргентинский полузащитник Кристиан Ледесма из «Лацио», за которым тренер продолжает наблюдать. И это, наконец, – Тиагу Мотта и Джузеппе Росси, которых мы можем увидеть в Киеве.

Амаури и Ледесма стали итальянцами благодаря удачной женитьбе, Мотта – еще проще – доказал наличие родившегося на Апеннинах дедушки, чего по итальянским законам вполне достаточно. Но это лишь половина вопроса. В Италии он живет только с лета 2008 года после перехода из мадридского «Атлетико» в «Геную». А еще у него за плечами два матча за формально национальную сборную Бразилии на Кубке КОНКАКАФ, пусть та команда и была по сути молодежной сборной, а самому Тиагу Мотте не было еще 21 года (ключевой дл ФИФА возраст), и три игры за бразильскую сборную 20-летних. Самое последнее простительно, но предыдущие пункты… Хотя, чего говорить, мы сами прекрасно знаем случаи, когда ФИФА делала исключения.

А с Джузеппе Росси ситуация вообще простая. Он вырос в семье итальянских иммигрантов в американском штате Нью-Джерси и в 13-летнем возрасте, а это был 2000 год, каким-то образом попал на карандаш скаутам находившейся тогда в самом соку «Пармы», обладателя Кубка УЕФА-1999. Потом дела концерна «Пармалат» пошли под гору, и Росси оказался в «Манчестер Юнайтед». Там карьера не задалась, как, кстати, и у игравшее на «Олд Траффорд» в те же годы барселонского защитника Херарда Пике, и Джузеппе вскоре вновь оказался в почти родной для себя обители, где опять потекли молочные реки, а сейчас, похоже, неплохо чувствует себя на Пиренеях, где играет за «Вильярреал» и поглядывает в сторону «Барселоны». Перед чемпионатом мира-2006 тренер сборной США Брюс Арена настойчиво звал его в свою команду, но Росси, прошедший за юношеские сборные Италии всех возрастов, твердо заявил, что собирается осуществить мечту своего отца – сыграть за взрослую «Скуадру Адзурру». И своего добился. Сейчас на счету 24-летнего нападающего уже 20 матчей в ее составе и четыре забитых мяча.