Я скучаю по тем временам, когда выходил на футбольное поле. Прошло 8 лет с тех пор, как я судил свой последний официальный матч. А мне кажется, что это было вчера.

Педестал. Как известно, чествование арбитра в силу его миссии не допускалось. Для арбитра имело большое символическое значение, как это скромно ни кажется, даже если «его судейская бригада» добилась признания. Но, когда мы вступили на пьедестал, нас ждал сюрприз (речь идёт о финальном матче ЧМ-2002). Нас представили и публика ответила овацией, для нас это была большая радость, а для президента ФИФА – повод нарушить протокол: вместо того чтобы вручить нам медали, он надел их нам на шею. Этот жест может показаться незначительным, но для нас, арбитров, он имел большое значение, так как придавал торжественность награждению и приравнивал нас к победителям наравне с игроками. Но на этом неожиданности не кончились: в момент, когда я спускался с пьедестала, президент пожелал, чтобы мы, как и игроки, выстроились в одну шеренгу, чтобы еще раз с медалями на шее порадоваться признательности зрителей и чтобы нас сфотографировали и засняли для телевидения.

Еда. Правильно выбирайте еду и время для неё. Что именно есть, зависит от времени начала матча. В Италии игры начинаются в 3 часа дня, поэтому я ем в 11.15, обычно макароны с томатным соусом и кусок пирога с джемом – это вместо сахара. А если матч вечерний, я ем в 12.30 – всегда макароны и еще иногда жаренный на гриле морской язык.

Ругательства. Принято думать, что международные судьи выучивают уйму ругательств на разных языках, но это неверно. Я знаю не так уж много языков и потому не понимаю, что игроки говорят обо мне во время матча. Но рефери и не обязательно знать иностранные языки – важнее, чтобы вас понимали прав.

Лацио. В моих первых 15-ти матчах в Серии А, которые я проводил с «Лацио», римляне никогда не выигрывали. Когда закончил судить, мне задали вопрос: а вы когда были ребенком, за кого болели? За Лацио, – ответил я. Так что статистика не всегда отображает сути. А слова остаются словами.

Украина. Я работаю в Украине уже два года. Я пытаюсь повысить уровень судейства. И пока не приехал сюда, никогда не слышал слова «предвзятость» по отношению к работе судей. Честное слово. Если каждый раз, когда судья ошибается, все будут рассуждать о злом умысле – лучше от этого не станет.

Идеал. Есть один игрок, которого я считаю для себя идеалом футболиста. Так что на вопрос «Кого же ты всё-таки предпочитаешь?», отвечаю: Дэвид Бекхэм.

Дебют.  Юношей я играл в футбол и получил травму. Мне разрешили бегать при условии, что я буду беречь колено. Тренер моей команды предложил мне: попробуй судить матчи во время тренировок. Маленькое поле, команды по семь или восемь человек – это был мой самый первый опыт в судействе. Первый официальный матч я судил в 17 лет. Это нелегко. Как ни странно, одна из главных сложностей для молодого рефери – не забыть дунуть в свисток, когда замечаешь нарушение. Я много раз видел, как молодые арбитры начинают кричать: «Стоп! Стоп!»

Если тебе приходится судить игру команд, состоящих из 27-28-летних игроков, а тебе только 17 или 18 лет, а руководители команд годятся тебе в отцы, несомненно, ты должен быть более зрелым человеком по сравнению со сверстниками, и это очень важно.

Жуть как боюсь мяса кур и вообще всех птиц. Не означает ли это, что, чтобы стать арбитром, нужно быть чуточку сумасшедшим? Вот подтверждение этому: я не выношу даже мысли, чтобы съесть животное, родившееся с перьями.

Игровой дух. Я замечаю, что на бразильском футболисте порванная майка, и прошу его поменять ее. На краю поля ему передают другую майку и забирают порванную; и в тот момент я вдруг вижу какие-то странные манипуляции игрока руками при попытке надеть майку, они вроде как запутались в борьбе с майкой. Одна попытка надеть ее, другая; ничего не получается, даже несмотря на помощь некоторых товарищей по команде. Но вот, наконец, из ворота появляется торжествующая голова. Облегченный вздох публики «Ох!», переходящий в общий смех: майка надета, но наизнанку. Какой-то момент неопределенности, и вот уже игрок одет правильно. С трибун раздались великодушные аплодисменты, подчеркивающие торжество игрока, как если бы он забил красивый гол. Матч возобновился. Я рассказал об этом моменте не только, чтобы вспомнить о курьезном и милом эпизоде, а с более серьезной целью. Если бы я действовал точно по правилам, этот игрок должен был бы уйти с поля и вновь вернуться уже в новой майке, т.е. одетым по правилам. Но если бы я вынес предупреждение или удалил игрока с поля за этот эпизод, то я бы наказал команду в финальной игре на Кубок Мира. Такое наказание из-за майки могло бы испортить настроение игроков матча, я нарушил бы дух игры по правилам, которую обе команды демонстрировали на поле.

Кофе. Я не пью кофе. Возможно, я такой один во всей Италии.

Обмен. Часто ко мне подходили игроки и просили майку. Я нахожу это чрезвычайно положительным моментом, так как это свидетельствует о хороших отношениях между арбитром и игроками на футбольном поле. В моей коллекции есть поистине драгоценные «экспонаты». Прежде всего майка, в которой Роналдо играл в финальном матче на Кубок Мира в Иокогаме. У меня хранятся майка Хаманна, игравшего в финале в Иокогаме, майки Стама и Шолля, игроков финального матча Лиги Чемпионов между командами «Манчестер Юнайтед» и «Бавария», майка Зидана, боровшегося против испанцев на чемпионате Европы 2000 г. Моя дочь Каролина завладела футболкой, в которой Бекхэм играл в матче против Аргентины на последнем чемпионате мира, и вряд ли мне удастся её вернуть.

Лысина. Я заметно облысел в 24 года, когда я как личность и мой характер уже сформировались, но я был слишком не похож на других, и с большим трудом перенес бы эту беду, если бы она случилась раньше, например, в детстве. Очень трудно объяснить ребенку, почему он не похож на своих сверстников, и, к сожалению, именно дети проявляют наибольшую жестокость в подчеркивании различий или физических недостатков. В этом случае человек, добившийся успеха, несмотря на отсутствие волос, может служить примером для других.

Мне пишут многие родители, особенно матери, о своих проблемах, связанных с облысением детей, и благодарят меня за помощь, которую я им невольно оказываю. Не испытав на себе, невозможно понять, как сильно может облысение усложнить жизнь человека. Служить для таких людей примером мне доставляет большое удовольствие, и я легко переношу всякий раз, когда слышу, что меня называют «лысым».

Очень полезно убедить ребенка, который не хочет выходить из дома без шапки, что в его виде нет ничего необычного, показав ему человека с высоко поднятой голой головой, на которого смотрят миллионы зрителей.

Любовь к баскетболу. Только тот, кто живет в Болонье, может понять, что такое соперничество в баскетболе, точно так же как только рожденные в Сиене могут понимать истинную природу и значение хоккея. Для посторонних людей это покажется грандиозным спектаклем, ло по-настоящему оценить происходящее в баскетболе может только тот, кто им ежедневно живет. У меня множество воспоминаний, связанных с баскетболом. Многие игроки стали для меня мифическими фигурами: Гари Скулл, знаменитый Бароне, Марчеллус Старк – гигант с черными как смоль волосами и, конечно, Карлтон Майерс, который был и до сих пор остается лучшим баскетболистом Италии. А болею я за «Фортитудо». Чтобы это подтвердить, достаточно привести такой памятный случай: в 1996 г. я судил в Китае первую товарищескую игру между китайской и английской командами. После матча меня ожидало несколько встреч и пресс-конференций в Пекине, но в субботу «Фортитудо» играла с командой «Стефанель» из Милана за звание чемпиона Италии. Придумав уважительную причину, я на один день ускорил свой отлет из Китая, чтобы прибыть в Италию в субботу в полдень. Вместо того чтобы лететь по маршруту, как было запланировано, я полетел рейсом китайской авиакомпании. В Милане, воспользовавшись промежуточной посадкой, я взял напрокат машину, по дороге Мальпенса-Болонья перекусил и прибыл как раз вовремя, чтобы увидеть поражение любимой команды.

Игра, которую я никогда не забуду – это финал Лиги Чемпионов в Барселоне в 1999 г. Играли «Манчестер Юнайтед» и «Бавария» на стадионе «Ноу Камп». На трибунах более 90 тысяч зрителей, обстановка фантастическая. В начале первого тайма Баслер из «Баварии» забил гол, и со счетом 1:0 игра шла без особых проблем: немцы контролировали матч, а англичанам не удавалось создать голевую ситуацию. Собственно больше атаковали и были более опасными игроки «Баварии». Они попадали в штангу и в перекладину, заставляя вратаря «Манчестер Юнайтед» Шмейхеля совершать отчаянные броски. Немецкие болельщики, по сравнению с английскими их было меньше, уже ликовали, предчувствуя победу. За 10 сек до конца матча я показал запасному арбитру, что решил добавить три минуты… Начинаются три минуты, одни из самых драматичных в истории футбола. Примерно через 20 секунд после передачи с левого фланга Эффенберг отбивает мяч на угловой и даже Шмейхель бросился в штрафную площадь «Баварии» в отчаянной попытке сравнять счет. Немецкий защитник не сильно выбивает мяч из штрафной площади; мяч подхватывает Гиггз, который точной передачей находит Шерингема, и тот точно посылает мяч в угол ворот – удар, неотразимый для Кана.

Пока англичане ликуют, я возвращаюсь в центр поля, думая про себя: «…этого нам только и не хватало, что же теперь будет дополнительное время… вот незадача!» В самом деле, ничейный счет для нас не самое лучшее; пока матч шел отлично, никаких сомнительных эпизодов, никаких споров и критических замечаний, справедливый результат – и никаких проблем для арбитров. Если счет ничейный, требуется дополнительное время, начнутся препирательства и споры, так как за 30 минут может произойти какой-нибудь спорный эпизод, и я могу принять ошибочное решение, тогда все хорошее, чего мы достигли, пойдет насмарку. Но гол забит. Необходимо продолжать; игра возобновляется, и мячом почти сразу же овладевает игрок «Манчестера» и ударом с 50 метров мяч посылается Сульшеру, но у него мяч выбивает Куффур и снова на угловой. Выполнить угловой удар поручают Бекхэму, когда на часах время второго тайма 47.45, и до конца матча остается всего 15 секунд. И англичане после подачи углового и удара головой Сульшера забивают фантастический победный мяч за несколько секунд до конца.

Я уверен, что никто из присутствующих в этот вечер на стадионе не сможет забыть рева английских болельщиков, чудовищного рева, не забыть и лиц игроков «Манчестера», обезумевших от радости, ликующих и бросающихся в объятия. И, наоборот, стеклянных лиц с пустыми взглядами немецких игроков, не веривших, что можно за две минуты упустить верную победу. Многие из них повалились на землю, как будто из них выпустили всю энергию, и физическую, и психическую. Однако оставалось еще десять секунд и, как пел Фредди Меркюри, «шоу должно продолжаться». Тогда я подошел к капитану «Баварии» Эффенбергу и похлопал его по груди, потом попытался поднять рыдающего Куффура и, наконец, возобновил игру. Через несколько секунд матч закончился. И опять: ликующие англичане, празднующие как полоумные, и немцы в слезах, кто на коленях, а кто с опущенной головой.

Мог ли кто подумать о подобном эпилоге за несколько минут до него? Но таков футбол, способный доставить радость, почти тут же привести в отчаяние, превратить нормальный матч в финал века».

Никто и никогда не пытался меня подкупить. Ни разу.

Анализ. Большое значение для арбитра имеет знание характеристик, особенно технических, каждого футболиста. Если, например, я знаю, что Михайлович предпочитает направлять мяч левой ногой на 50 м, то я могу предвидеть с большой вероятностью, что мяч попадет в определенную зону поля, поэтому я перемещаюсь, фокусируя внимание на эту зону. Если я знаю, что этот фланговый игрок добежит по бровке быстро до штрафной соперника и навесит мяч в центр штрафной, я должен внимательно следить, что происходит в штрафной площадке, куда, вероятно, попадет мяч: именно там, хотя мяч еще и далеко, могут возникнуть ситуации, с трудом поддающиеся оценке. Если же техничный игрок, как например Дель Пьеро, окажется на фланге у лицевой линии соперников, он вряд ли будет навешивать, а скорее попытается сместиться в центр и нанести удар, и тогда под наибольшим риском окажется зона вокруг 11-метровой отметки.