Спорт – не самая благодарная тема для режиссеров. Великие мастера кино уже не раз признавали, что передать ту гамму эмоций, которые испытывает спортсмен в момент триумфа или поражения, «по заказу» невозможно. Тем интереснее было побывать на съемочной площадке нового фильма Александра Рогожкина «Игра», который рассказывает о проведении в России чемпионата мира по футболу и... о победе на нем российской сборной.

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ Овчинниковская набережная. Пентхаус 14-этажного офисного здания на берегу Москвы-реки. Время сбора – полдень. Но съемочная группа появляется в павильоне в районе часа – здесь принято назначать время с запасом. Начало съемок по графику – два часа. На деле они стартуют уже после трех. До этого момента идет расстановка реквизита. Одну из запланированных на вторник сцен нужно снимать на свежем воздухе – благо вокруг павильона открытая веранда с видом на всю Москву. На улицу выносятся кресла, шезлонги и искусственные пальмы. Если мебель стоит устойчиво, то деревья ветер гнет к земле. Точнее, к деревянному полу веранды.

– Может, скотчем примотать? – задумывается художник-постановщик картины Александр Загоскин. – Мне за эти пальмы еще отчитываться надо...

В итоге находится более деликатное решение: пальмы привязывают крепкой леской, а кадки, в которых они стоят, приваливают тяжелыми мешками. Внутри павильона, который на самом деле является тренажерным VIP-залом, кипит своя работа. Оператор Александр Смирнов налаживает камеру – первая сцена снимается в офисе одного из героев. Александра Загоскина, которая оказывается не только дочкой художника-постановщика, но и обладательницей эпизодической роли «персидской секретарши», настойчиво репетирует фразу: «Йа сейд мудер афуан йатасель сейд Звонов». Что в вольном переводе означает: «Извините, я вас перебью. На проводе – Звонов». На пятый раз забываешь, что перед тобой – русская девушка, так естественно слетают у нее с языка арабские слова.

СЦЕНА С ТРЕНАЖЕРАМИ Режиссер Александр Рогожкин расхаживает по периметру помещения – изучает виды. Выбирает, что показывать в кадре, а чего лучше избежать. Прошу уделить несколько минут в ходе съемочного дня. Рогожкин не раздумывает: – Лучше сейчас. Потом будет некогда. Присаживаемся прямо на тренажеры.

– Снимать фильм о спорте – не самое благодарное занятие... – Вы правы. Актеру сыграть профессионального футболиста очень сложно. А если пригласить на роли Аршавина или Семшова, то они вряд ли сумеют изобразить то, что нам нужно. Еще Сергей Эйзенштейн сказал, а Анджей Вайда повторил: «Ни один фильм не соберет 100-тысячную аудиторию, которая на протяжении полутора часов переживала бы каждую минуту действия, происходящего перед ее глазами. На это способны только 22 парня, особо не блещущие умом, гоняющие на зеленом поле круглый мяч».

– Почти стихи. – Возможно, в этой фразе я что-то добавил от себя, но суть передана верно. Здесь, кстати, прослеживается не язвительное отношение к футболу, как может показаться, а, скорее, профессиональная зависть. С другой стороны, в этих словах – подтверждение того, что футбол – это настоящее художественное действо, настоящий спектакль.

– По жанру «Игра» – это... – Я для себя определяю жанр, как утопию. Потому что понимаю: в ближайшие 10–15 лет Россия вряд ли сможет претендовать на проведение чемпионата мира.

– А стать его победителем, как предполагается по сценарию, реально? – Ну а почему нет? – Рогожкин от души смеется. – Ведь очень часто поражения происходят от того, что на генном уровне у человека заложена неуверенность в себе. Исторический пример. В середине XIX века во время Крымской кампании, по-моему, под Балаклавой, на пехотные позиции русских войск вышли отборнейшие марокканские стрелки, которые воевали на стороне французской армии. Увидев, что на них идут ребята в красных фесках и шароварах, наши решили, что это турки. А турков мы всегда били. Вот и на этот раз вышли в штыковую атаку и разбили одно из лучших воинских подразделений того времени. А знай наши, против кого воюют, наверняка бы побоялись и отступили.

– Вы болельщик? – Да. Как любой петербуржец переживаю за «Зенит».

– Верите, что «Зенит» в этом году станет чемпионом? – Уверенности в этом у меня нет. Была бы стабильная игра – другое дело.

– Вы специалист по различным национальным особенностям. В чем особенности национального футбола? – Если вести речь о сборной, то в непредсказуемости. Всегда трудно предугадать, блеснет ли наша команда в игре с фаворитом или опростоволосится в матче с аутсайдером.

– Кто-то из ныне действующих игроков примет участие в съемках? – Нет. У нас по сюжету 2014 или, скорее, 2018 год – точно мы это нигде не указываем. Сколько через 10 лет будет Аршавину (36 лет. – Прим. ред.)? Вряд ли он так хорошо сохранится, что продолжит к тому времени свою карьеру. Мы не хотим никакой привязки к нынешним дням.

СЦЕНА С ЧЕТКАМИ

Рогожкин поднимается с тренажера, приветствуя Даниила Страхова, актера, которому уготована роль иранского бизнесмена, дельца от футбола. Минут пять идет профессиональный разговор о том, что и как нужно снимать в «сцене с четками». Затем Страхов идет в гримерку. Четки, которые он будет перебирать в кадре, уже ждут на его «рабочем столе».

Осветители готовят свет. Как поясняют профессионалы, именно это – самая длительная процедура на съемках. Наконец, все готово. Все занимают исходные позиции. Перед глазами режиссера – мониторы, который проецирует то, что попадает в кадр.

– Не двигаться! Выключить мобильники! Штраф за нелегальный звонок – 50 долларов! – в голосе второго режиссера Кати слышны металлические нотки. Все серьезно! – Стоп! – просит Рогожкин. – Почему бронзовый стрелец в кадре все время куда-то двигается? – Он не двигается. Он же металлический! – докладывают Рогожкину. – Думаете, я не знаю? Но тем не менее он все время куда-то смещается.

Проверяют позицию камеры. – А где хлопушка? – интересуется режиссер. Уже загримированная в «персидскую секретаршу» Саша Загоскина вбегает в кадр: – Сцена 67, кадр первый, дубль первый... – Мотор!..

Страхов начинает перебирать четки и разговаривать по телефону. Не поверишь, что трубка даже не подключена к электросети!

Снятое удовлетворяет Рогожкина на четвертый раз. Все аплодируют. Кто-то восклицает: «Давайте тарелку!» – Что за тарелка? – осторожно интересуюсь у соседа с массивным вентилятором, который оказывается пиротехником. – Традиция такая. После первого удачного дубля бьют тарелку. На счастье.

На тарелке, которая нашлась примерно через минуту, режиссер и художник-постановщик уже изобразили талисман будущего российского чемпионата мира – ежика. Еще через пять секунд от ежика (и от тарелки) остаются одни осколки.

Есть первый кадр!

ДЕНЬ ВТОРОЙ 2-й Мосфильмовский переулок. Детский сад. СЦЕНА НА ГОРШКАХ. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ – Почему ежик? – интересуется на следующий день Рогожкин. – А это талисман нашего чемпионата мира. Такой наглый, лихой еж. Их ведь в Европе уже шесть столетий не едят. Да и во всех сказках еж – исключительно положительный персонаж. Кстати, у «нашего» чемпионата мира и свой мяч есть. «Стрелец» называется. В честь Эдуарда Стрельцова.

– А в каких городах проходит в России чемпионат мира? – Могу назвать четыре, которые упоминаются в фильме: Москва, Санкт-Петербург, Саратов, Сочи.

Во второй день съемки проходят в детском саду. – На голову одному из героев упал сейф, – с совершенно серьезным видом объясняет Рогожкин. – И перед ним пролетают все самые памятные события его жизни. Она короткая, поэтому сцен немного – детский сад, школа, турбаза, армия. Сегодня снимаем «сцену на горшках».

Сцена интригующая: герой, которого зовут Коля Касаткин (в будущем – администратор сборной России) сидит на горшке, как и примерно полтора десятка других детей. В руках у него – «Советский спорт». Затем с Колей случается небольшой конфуз. Газета ползет вниз, а дети одновременно оглядываются на звук и укоризненно смотрят на нашего героя.

Сцена на горшках дается с трудом. Во-первых, потому что возникает проблема с массовкой. – У нас один объект сорвался, – объясняет мне Лера, специалист по подбору актеров. – Пришлось срочно переносить съемочный день в детский сад. Соответственно, нужны дети. А где их летом возьмешь – все на дачах да на курортах?!

Часть детей приводят знакомые. Часть все-таки оказывается в детском саду. Первые во время подготовки к съемкам играют во дворе под присмотром родителей. Вторые – спят под присмотром воспитателей.

– Дети будут спать до четырех часов? – Рогожкин, услышав новость, хватается за голову. – Из них что же, юных сурков готовят? А с этими что до четырех делать? – кивает он в сторону резвящихся в песочнице ребятишек. – Они же тоже заснут! Или проголодаются! – Они уже есть хотят, – подсказывают режиссеру.

Находится компромисс – гуляющим раздают сухари и баранки, а спящих идут будить.

СЦЕНА НА ГОРШКАХ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ Все готово. Горшки расставлены перед камерой. Пиротехник нагнал сценического дыма (так, оказывается, делают в затемненных помещениях). Съемочная группа заняла свои места. Дети сняли штаны. – Осторожнее, не двигайте горшки! – просит Рогожкин.

Поздно. Одна девочка, едва сев, уже приносит маме горшок с «сюрпризом». – Не вставай, пока не скажут, – убеждает свое чадо другая родительница. – Но я уже все сделала! – удивляется девочка. – Еще, пожалуйста!

Девочке дают куклу, она успокаивается. Приводят еще несколько человек – только что проснувшихся обитателей детского сада.

– Не хотели вставать, – оправдывается за задержку второй режиссер Катя.

Детей рассаживают. – Трусики снимите! – советует воспитательница от двери – ближе уже не подобраться. – Наделают ведь! – Не спи на горшке! – Дети долго не могут сидеть на горшках, быстрее снимайте! – Рита, отнеси Дине игрушку! – от советов родителей кружится голова.

Рогожкин растерянно улыбается доброй улыбкой. Удивительно, но кадр, подготовка к которому заняла примерно четыре часа, был снят с третьего дубля. А в фильме сцена с горшками займет... три секунды.

СЦЕНЫ, ЕЩЕ НЕ СНЯТЫЕ На самом деле, проблем у съемочной группы хватает. На вопрос, где будут сниматься футбольные сцены – игры и тренировки, Рогожкин только разводит руками: – Получается, что мы работаем по принципу Наполеона: ввяжемся в драку, а там посмотрим. Окончательных договоренностей о проведении съемок на каких-то конкретных площадках у нас нет. Точнее, они были, но... В одном месте авария случилась – сгорело восемь километров кабеля. Восстановят через три месяца. В другом выяснилось, что президент футбольного клуба, чей стадион мы хотели использовать, якобы только узнал о нашем фильме. И заявил, что его команда ему важнее. Еще один клуб планировал пустить нас на свою базу, но пустит ли – тоже вопрос...

ВОПРОС РЕБРОМ Клуб, который изначально согласился пустить бригаду фильма на свой стадион, а потом отказался, – «Локомотив». Клуб, который может предоставить ей свою базу, – «Сатурн». Большая просьба к руководителям этих клубов – пойдите навстречу представителям кинематографа! В реальной-то жизни когда еще наша сборная станет чемпионом мира...

СТОП-КАДР

«ГЕНЕРАЛ МИХАЛЫЧ» СТАЛ СТОРОЖЕМ

Из актеров, снявшихся у Александра Рогожкина в трилогии «Особенности национальной охоты и рыбалки», в фильме «Игра» задействован только Алексей Булдаков, известный в народе, как «генерал Михалыч». Но роль у него совершенно другая – бывшего врача сборной, который нынче работает сторожем на спортивной базе, где она тренируется. Зовут героя Булдакова звучно – Эрнест Карлович Берг. Алексей Иванович не стал подробно распространяться о своей роли в фильме «Игра», заметив лишь, что в футболе, как и в хоккее, болеет за ЦСКА.