Также стоит упомянуть о почетных званиях заслуженного тренера Украины и России. Для большинства его коллег такой набор наград и достижений – предел мечтаний. А после его ухода осталось ощущение горькой недосказанности. Не до… Не до…

Везунчик, весельчак, балагур, гедонист. Почему же судьба (Прокопенко не раз подчеркивал, что он – фаталист) выбрала именно такой путь? Виктор любил повторять: «Не ищите в футболе справедливости». А разве в самой жизни ее много?

Сегодня об этом редко вспоминают, но определяющую роль в его карьере сыграл Сергей Иосифович Шапошников. Причем дважды. Сначала в 1969 году пригласил безвестного форварда винницкого «Локомотива» в возглавляемый им «Черноморец». А спустя тринадцать лет, внезапно бросил одесский клуб буквально накануне старта очередного чемпионата, переложив всю ответственность на неопытные плечи своих помощников. 

До этого Виктор пять лет работал ассистентом главного тренера при Анатолии Федоровиче Зубрицком и Никите Павловиче Симоняне. Должность «второго» – крайне специфична и, пожалуй, фатальна. Мало кто из ассистентов пробивается в главные. Да и не рвался он тогда, как мне кажется, на первые роли. Так сложиось, судьба дала шанс. Но что это был за шанс?! Надо было видеть его растерянные глаза, слышать сбивчивый голос во время послематчевых пресс-конференций (к счастью, время тогда было гуманное, нынешняя генерация пишущей и снимающей братии от начинающего тренера мокрого места не оставила бы). Поражения сыпались одно за другим, и вся Одесса ждала: когда Прокопа снимут? Но его не сняли. И появилась игра. И постепенно менялось отношение: сначала от скептицизма – к злорадному удовлетворению, потом от возмущения – к удивлению и, наконец, от благодарности – к обожанию.

Мне довелось быть свидетелем дебюта Виктора в «Черноморце». Естественно, что вся его дальнейшая карьера, как игрока и тренера, проходила на моих глазах. Но по-настоящему открыл его для себя в конце 80-х. Тогда в годы «перестройки» «Черноморец» впервые проводил учебно-тренировочный сбор в городе-побратиме Генуе. Собирая материал о подготовке к сезону, я отправился на первую после возвращения команды домой тренировку. По ее окончании Виктор согласился уделить журналисту «Вечерки» несколько минут. Проговорили мы более часа, а закончили разговор у дверей подъезда дома, в котором он жил. Сообщив столь желанные для болельщиков статистические сведения (с кем и как играли, кто выходил на поле, кто забивал мячи), он вдруг с восторгом стал рассказывать о музеях Генуи, террасах и виллах XVI—XVII столетий, церкви Санта-Мария ди Костелло…

Его монолог можно было слушать бесконечно: в те времена нашим единственным окном (или форточкой?) в мир являлся телеклуб кинопутешествий. Италия с ее культурой поразила Прокопенко. А меня поразил сам Прокопенко. Словно почувствовав это, Виктор смутился и перевел разговор в шутку. «А знаете, какие там женщины?! О!.. Но я за моральный климат в своей команде был абсолютно спокоен». – «Что так?» – «Потому что футболист «Черноморца» скорее даст отрубить себе мизинец, чем потратит доллар на женщину». 

Ему, наверное, тесно было в футболе. Страсть к высокому не отпускала до конца жизни. (В этом видится закономерность союза Прокопенко с Ринатом Ахметовым – донецкому олигарху, как мне кажется, тоже тесны рамки бизнеса; это их сближало). В журналистском кругу Виктора даже породнили с известным одесским художником Николаем Прокопенко. Казус, но объяснимый: коль спортсмен интересуется искусством, то этому «аномальному» явлению необходимо найти объяснение.

Последняя встреча с Виктором у меня произошла в прошлом году в Польше. «Черноморец» играл матч Кубка УЕФА с плоцкой «Вислой». Уладив все необходимые дела, мы с руководителем клубной пресс-службы Сергеем Мартыновым решили провести несколько предматчевых часов в Варшаве. А Прокопенко в составе большой группы коллег и приятелей прибыл в польскую столицу посмотреть лигочемпионовский поединок «Шахтера». Столкнулись мы неожиданно. Он неспешно шел в одиночестве, закинув пиджак за спину, – высокий, красивый. Увидев нас, искренне обрадовался. Ему уже надо было в гостиницу, но он подробно рассказал, как пройти в старый город, на какие здания обратить внимание, в какой кафешке посидеть. 

В жизни не так уж много справедливости. Но в логике ей не откажешь. Скорее всего, как раз те качества, за которые так его ценили друзья и поклонники, помешали Прокопенко стать великим тренером. Все команды, руководимые им, радовали глаз и вызывали симпатию, но титулы завоевывали другие. Ну не мог он заставить себя положить всю свою жизнь – так много обещающую, заманчивую и разнообразную – на достижение какой-то одной спортивной цели. Не та натура!

Взять для примера равновеликих футбольных мэтров – К. Бескова и В. Лобановского. Первый превыше всего ставил эстетику футбола (и жизни!) и лишь однажды выиграл «золото» чемпионата страны. У Лобановского же, исповедовавшего инженерный подход, число всесоюзных чемпионских титулов перевалило за десяток, плюс два выигрыша Кубка кубков да еще Суперкубок УЕФА в придачу. Прокопенко чемпионом не стал ни разу, но и возможности его нельзя сравнить с теми, что имелись в распоряжении Лобановского и того же Бескова. И все-таки грустно было, когда он ушел из футбола, сменив тренировочный костюм на галстук депутата. Обычно Виктор отшучивался, когда речь заходила о его хронической невезучести в решающие моменты. Но кто знает, какие шрамы оставляли на сердце очередная нелепая ошибка игрока, очередное потерянное очко, очередная гримаса фортуны? И сердце не выдержало. 

Булат Окуджава пел: «Может, и не станешь победителем, но зато умрешь, как человек». Это о нем – о Прокопенко. Жаль только – рановато. 

Фото Валерия ДУДУША (ФК «Шахтер» Донецк).