В советские времена жертвам грубой игры приходилось выживать самостоятельно. Да и сейчас, в эпоху контрактов и медицинских страховок, как выясняется, далеко не все вопросы решены.

Во времена СССР централизованной системы защиты футболистов не было в принципе. Хорошо, если травму могли вылечить клубные врачи, а восстановление игрока оплачивало шефствующее предприятие – скажем, ЗИЛ у «Торпедо» или Министерство обороны у ЦСКА. В 90-е в новорожденном российском футболе и вовсе царил хаос, а игроки могли рассчитывать только на себя. Хотя единичные случаи, получавшие широкую огласку, казалось, свидетельствовали об обратном. Так, когда в 1993-м тяжелейшую травму на кубковом матче в Коломне получил Юрий Тишков, его обидчика Сергея Бодака пожизненно дисквалифицировали, а нападающего несколько лет лечило «Динамо». Другое дело, что восстановиться после открытого перелома ноги Юрий так и не смог и досрочно завершил карьеру.

Сегодня футболисты защищены куда лучше. Регламент по проведению соревнований обязывает клубы оплачивать лечение игрокам, получившим травму в матче или на тренировке, и платить им зарплату все время действия их контрактов. Но при этом в своде футбольных законов до сих пор нет пункта, по которому футболист сможет рассчитывать на выплаты после окончания карьеры – если с ним случится трагедия, подобная той, которая произошла с Тишковым.

Грамматиков приводит в пример армейского полузащитника Алексея Трипутеня. Когда несколько лет назад он получил травму, ЦСКА не жалел денег на лечение, однако молодому игроку пришлось из-за травмы завершить карьеру. Вся его будущая жизнь в футболе оказалась перечеркнута. Единовременная выплата (или, скажем, по меньшей мере, десятилетняя пенсия) помогла бы игроку найти себя в новой жизни. Но этого не произошло.

В армейском клубе говорить на тему социальной помощи нынешним и бывшим игрокам не стали – мол, давайте лучше непосредственно на темы футбола. Возможно, причина этого – просто нежелание афишировать благие дела. Известно ведь, что, когда в прошлом году тяжелую травму получил Игорь Акинфеев, клуб не поскупился на дорогостоящую операцию своему ведущему игроку в Германии (она стоила порядка 20 тысяч евро) и последующее восстановление. Известно также, что ЦСКА до сих пор помогает Юлии, вдове своего вратаря Сергея Перхуна, погибшего после столкновения на футбольном поле в августе 2001-го.

Некоторые команды проводят так называемую клубную страховку, когда перед началом сезона централизованно страхуются все игроки. Подобное давно принято в Европе. Но на самом деле футболисты особой разницы не чувствуют: в случае их травм деньги все равно выплачивает клуб. Зато в клубную кассу при подобной страховке выплаты на лечение игрока дают страховые компании.

Зачем? Вот, к примеру, недавно Динияр Билялетдинов получил небольшую травму колена, катаясь в отпуске на велосипеде. В таком случае «Локомотив» лечить повреждение игрока не обязан – травма-то получена не на «производстве». Хорошо, что колено полузащитника серьезно не пострадало, в противном случае помогла бы только индивидуальная страховка.

В европейском футболе такая практика тоже давно в порядке вещей. Скажем, нападающий сборной Англии Майкл Оуэн несколько лет назад застраховал свои ноги на 85 миллионов долларов. А в декабре 2006-го его партнер по сборной Дэвид Бекхэм и вовсе поставил рекорд, застраховав все свое тело на 100 миллионов фунтов (порядка 200 миллионов долларов). При этом договор был заключен сразу с несколькими страховыми компаниями, а полис стал самым дорогим в истории спорта.