... (Тбилиси, Ворошиловграда, Еревана, Минска, Днепропетровска, Ленинграда), но именно киевляне с 13-ю комплектами золотых наград навсегда останутся самым титулованным клубом СССР.

О событиях полувековой давности мы побеседовали с одним из первопроходцев, полузащитником «Динамо» образца 1961 года, а ныне – тренером-селекционером «бело-синих» Андреем Бибой.

– Андрей Андреевич, правда ли, что, выходя на поединок с харьковским «Авангардом» 17 октября 1961 года, вы не знали, что в Ташкенте ваш конкурент, московское «Торпедо», уже проиграл? – До игры нам никто об этом не говорил. Более того, мы ничего не знали до последней минуты матча, завер-шившегося нулевой ничьей, которая, как оказалось, за тур до окончания чемпионата гарантировала нам первое место. Не исключаю, что кто-то из руководства мог владеть этой информацией, но нам, игрокам, ее никто не сообщал. Так что мы узнали о том, что стали чемпионами, одновре-менно со всеми 67-ю тысячами зрителей на Республиканском, из сообщения диктора по стадиону после финального свистка.

Вообще-то, пока не прозвучало это объявление, настроение у нас было не лучшее. Мы знали, что предстоит поездка в Москву на поединок с «Локомотивом», который тоже претендовал на медали, и радоваться было рано. Тем более что мы не выполнили задачи – не выиграли у «Авангарда». Не знаю, возможно, в другое время кто-то мог бы попробовать договориться с харьковчанами, но в те годы такое не прак-тиковалось. Несмотря на то, что мы играли за одну союзную республику, представитель которой имел шанс впервые за 23 чемпионата СССР отобрать «золото» у Москвы, они оказали нам ожесточенное сопротивление. Впрочем, гостям тоже было за что сражаться – шестое место, на которое пре-тендовал «Авангард», гарантировало звание мастеров спорта.

– Помните первые ощущения после исторического известия? – Мы ощутили важность события благодаря зрителям. Все вышло спонтанно.

Болельщики один за другим стали зажигать свернутые газеты, и стадион озарился светом тысяч импровизирован-ных факелов. Когда погасли прожектора, зрелище получилось запоминающееся. А ведь раньше такого никогда не было, и никто к этому не готовился.

Потом любители футбола поздравляли нас, носили на руках. Все это продолжалось около часа, люди не спешили расходиться, и мы разделили радость с ними. Пожалуй, тогда мы впервые поняли, на-сколько нас любят наши болельщики. В команде было много киевлян. Были такие матчи, когда на поле находилось по восемь уроженцев столицы Украины. Поэтому мы по-настоящему чувствовали свою ответственность. Поверьте, проиграть действительно было очень стыдно.

– А отпраздновать победу заранее как-то готовились? Например, шампанское запасли? – Со стадиона мы поехали на Нивки, на нашу базу – оставалась ведь еще одна кален-дарная игра. Там уже, конечно, отметили. Наш главный тренер Вячеслав Соловьев сам приготовил что-то вроде крюшона – раздобыл где-то ведерко, налил туда вина, нарезал и бросил фрукты. Мы поздравили друг друга и выпили по фужеру, не более, ведь сезон тогда еще не закон-чился.

А до поединка об этом никто не думал, ведь предстоял рядовой матч.

– Неужели вы не рассчитывали на победу «Пахтако-ра» над «Торпедо»? – Это сейчас можно стимулировать третью команду, чтобы отобрала очки у конкурента, а тогда такое не укладывалось в голове. Зато мы знали, что узбекский коллектив без боя не сдастся. Равно как и торпедовцы были уверены, что земляки из «Авангарда» нам помогать не станут.

– А что касается судейства – московские команды могли рассчитывать на благосклонность арби-тров? – Это было исключено. Об арбитраже если и велись разговоры, то очень редко. Ошибки, конечно, случались, но такого ажиотажа вокруг этой темы, как сейчас, не было и близко. Тогда на поле со свистком выходили в высшей степени порядочные и неподкупные люди. Хотя представьте, что мог бы сделать нечестный судья в поединке, который проводился за тысячи километров от столицы и без телекамер на ста-дионе. Но ведь этого не происходило!

– Вернемся к торже-ственным мероприятиям. После встречи с «Локомотивом» пришло время праздновать? – А вот и нет. Из Москвы мы отправились прямиком в Англию на серию товарищеских матчей. Тогда этим выез-дам придавалось большое значение. Ездили по разнарядке – например, команда, занявшая 10-е место, могла рассчитывать на поездку в Африку. Ну а мы заранее были откомандированы к родоначальникам футбола как серебряные призеры прошлого сезона. А получилось, что поехали в ранге чемпионов СССР.

Поэтому не до отмечания нам было и в Москве. Знали, что предстоит очень тяжелая поездка – встречи с «Астон Виллой», «Эвертоном» и «Ар-сеналом». Англичане тоже серьезно относились к этим поединкам, мы играли на полных стадионах. В итоге выступили достойно, показали хо-рошую игру, а результаты были такие – поражение, ничья и победа.

– Когда же вам вручили награды? – Уже после нашего возвращения из Англии в Октябрьском дворце состоялось чествование. Медали вручал председатель советской футбольной федерации Гранат-кин, специально прибывший из Москвы.

– А в чем выразилось материальное вознаграждение? – Сейчас некоторые футболисты за одну игру получают столько, сколько мы не могли заработать за всю карьеру. В 1961-м, если не ошибаюсь, нам на руки выдали по 400 рублей премиальных. Были еще подарки от разных организаций, например, вазы, транзисторные радиоприемники.

Да что говорить о премиях, если нам на год выдавали одну футболку и одну пару носков. Причем в конце сезона нужно было под расписку сдать то, что от них осталось, иначе нельзя было получить расчет перед от-пуском. О квартирах и машинах не могло быть и речи, да мы тогда и не задумывались об этом. Личный автотранспорт у футболистов появился чуть позже, а тогда мы все ходили пешком. Поэтому проиграть было очень стыдно, нас ведь все знали в лицо, а мы всегда были среди людей.

– Какое значение ваш успех имел для республики? – К тому времени футбол уже стал социальным явлением. Бывало, к нам приходили ответ-ственные сотрудники и с цифра-ми в руках заявляли, что после нашей победы над «Спартаком» производительность труда на промышленных предприятиях УССР повысилась. Шахтеры, например, дали 30% угля сверх плана. Люди получали позитив-ные эмоции, которые, как я по-нимаю, потом выплескивали в работе. Поражение тоже бес-следно не проходило, поэтому мы и проигрывали нечасто.

– После успешного сезона кого-то из киевских игроков пытались переманить в Москву? – Делать это было бессмысленно, поэтому таких попыток и не предпринимали. Наоборот, к нам из Москвы приезжали фут-болисты и тренеры. Я как киевлянин не мог представить, что уеду из родного города. Хотя в Белокаменной было больше возможностей. Московские клубы располагали лучшими условиями для подготовки, им давали больше зарубежных поездок, да и возможности для комплектации у них были шире.

– Вспоминая о том дне, 17 октября 1961 года, вы расска-зали об удивительном едине-нии команды и болельщиков. Как вы думаете, в наши дни что-то подобное возможно? – Сейчас болельщик другой, да и эмоции не те. Неудивительно, если учитывать, сколько в наших клубах играет легионеров. Раньше люди, идя со стадиона, всегда оживленно обсуждали перипетии закончившего-ся матча, а теперь, как я обратил внимание, они говорят о чем угодно, только не о футболе.

– Сейчас, полвека спустя, каким вам видится то достижение? – Тогда мы просто выполняли свою работу. Получилось хорошо. Лично я полностью осознал, что мы сотворили, лишь года через три. И то, что в 1961-м удалось совершить команде киевского «Динамо», сейчас я, не боясь громких слов, могу назвать спортивным подвигом.