С одной стороны, футбол – это эмоции, и кто-то может с их проявлением переусердствовать, с другой, всеобщая дисциплинированность – такая же утопия, как поголовная трезвость. Но дело клубов – стремиться сводить любые противоправные действия к минимуму.

ОКОЛОФУТБОЛЬНЫЕ АГЕНТЫ

Нельзя сказать, что французские фанаты выделяются среди прочих особо буйным нравом, но периодически серьезные инциденты они устраивают. Так, три года назад после матча Кубка УЕФА «ПСЖ» – «Хапоэль» Тель-Авив полицейский в штатском, защищая болельщика гостей от расправы озверевшей толпы, открыл пальбу, убил одного человека и ранил другого. Случаются и жестокие драки, и «политнекорректные» акции.

За баннер с оскорблениями в адрес жителей севера страны, вывешенный во время финала Кубка лиги 29 марта 2008 года на «Стад де Франс», где «ПСЖ» встречался с «Лансом», столичный клуб был даже исключен поначалу из числа участников следующего розыгрыша турнира, хотя впоследствии гражданский суд решение футбольных властей отменил. Полиция арестовала троих молодых людей. Один признался в принадлежности к руководству фанатской группировки Boulogne Boys, некоторые члены которой, как считается, связаны с ультраправыми кругами. Вскоре правительство ее запретило. Еще две фанатские организации с трибуны «Булонь» на «Парк де Пренс» – Rangers и Gavroches – в знак солидарности с подвергнутыми «репрессиям» соратниками самораспустились.

Двое других задержанных сказали, что они «независимые». Более того, выяснилось, что оба вообще редко ходят на футбол. Между тем «независимые» как раз и есть наряду с немногочисленным радикальным ядром самые неуправляемые субъекты. В прессе развернулась дискуссия, и нашлись фанаты, которые заявили, что в стране существует свобода слова, что оскорбления болельщиков других команд – постоянный «фольклор народного футбола» и что если запрещать всякие проявления расизма и антисемитизма, то не надо разрешать, допустим, и флаги с ликом Че Гевары.

Какова роль политически окрашенных экстремистских группировок? Социолог Николя Уркад полагает, что их члены ходят на стадионы не cпециально ради провокаций, но в принципе допускают насилие. Отдельные ультра, считает он, могут оказаться вовлеченными в стычки, но сами по себе организационно оформленные структуры стараются держаться от околофутбольных драк в стороне, чтобы не портить себе репутацию и не быть приравненным к банальным хулиганам.

Кстати, именно члены Boulogne Boys причастны к тому, что полиции в зрительских секторах нет. Во время матча «ПСЖ» – «Кан» в августе 1993 года они настолько жестоко избили «омоновца», что тот оказался в коме. Эти кадры были показаны по телевидению. С тех пор ответственность за обеспечение порядка переложена на клубы, которые ведут переговоры с правоохранительными органами, оплачивают услуги буквально каждого их сотрудника и, таким образом, никак не заинтересованы в том, чтобы присутствие полиции было чрезмерным. Это в России можно согнать солдат в немереном количестве, так что зрители будут вынуждены двигаться сквозь строй.

Для нашей милиции футбол – головная боль, обуза, отрывающая сотрудников от прочих дел и лишающая их выходных. Может, если бы ей платили клубы, да еще деньги доходили бы до рядовых постовых, она и настроена была бы благожелательнее? Впрочем, если посмотреть объективно, то хамства и произвола со стороны правоохранительных органов в последние годы на футболе стало значительно меньше, а выдержки – больше.

Отыскал свое интервью более чем трехлетней давности с командиром ОМОНа генерал-майором Вячеславом Козловым.

– Клубы милиции не платят, ссылаясь на то, что они платят налоги, хотя футбольный матч – мероприятие коммерческое, – сказал он.

Во Франции же клубы высшего дивизиона, который вообще-то зовется там первой лигой (L-1), выкладывают в общей сложности 11 миллионов евро за сезон полиции, пусть это и госструктура, а также частным охранным компаниям, то есть стюардам (по-французски их называют «стадье»), которые обеспечивают контроль за общественным порядком непосредственно на трибунах. Полиция же пребывает в тени. Она может вмешаться в случае какой-либо заварушки, но только если ее об этом попросят клубные представители.

О таком распределении обязанностей я услышал в офисе Французской федерации футбола, где довелось пообщаться с Ксавье Даниэлем, отвечающим в Профессиональной футбольной лиге за стадионы и, соответственно, за обеспечение безопасности на матчах. Он рассказал, что при МВД Франции существует специальная служба по борьбе с футбольными хулиганами. В каждом городе, имеющем профессиональный клуб, то есть команду первой или второй лиги, работают полицейские агенты, которые в курсе социально-экономической обстановки на местах, враждебных или союзнических отношений между фанатскими группировками. Так, например, фанаты «Бордо» не любят болельщиков «Лиона», но дружат с поклонниками «Сент-Этьена», исторического противника семикратного чемпиона, и даже приезжают на дерби этих двух клубов, чтобы поддержать «зеленых». В последнее время развиваются и международные связи. Бельгийцы, допустим, наведываются в приграничный Лилль, чтобы поболеть против «Пари Сен-Жермен». Поэтому перед полициями разных стран встала необходимость крепить сотрудничество – и не только на время проведения ЧМ или Euro.

АЙДА НА ПРИРОДУ – ПОДРАТЬСЯ!

Cтатистика свидетельствует, что в минувшем сезоне околофутбольное хулиганство во Франции пошло на убыль, аналитики же теперь спорят: тенденция это или временное затишье. Если годом ранее было зарегистрировано 15 массовых стычек между фанатами, то в сезоне-2008/09 они «забили стрелку» только пять раз. Наибольшую активность при этом проявили почитатели «Лиона» и «Ниццы».

Впрочем, правоохранительные органы, которые стали успешнее предотвращать насилие в районе стадионов, не в силах держать под контролем события вдали от спортивных сооружений. Полиция, собственно, и признает, что может и не знать о каких-то драках, и потому статистика побоищ весьма условна. С другой стороны, она не учитывает россказни в Интернете, потому что там иногда ради бахвальства распространяются небылицы. Озабоченность вызывают усилившаяся жестокость драк и все более активное вовлечение в них несовершеннолетних.

Те, у кого чешутся руки, все чаще выясняют отношения где-нибудь в сельской местности. Допустим, «пять на пять». Договариваются заранее. На «стрелку» едут за сотни километров, а на стадионе иной раз и не показываются, так что полицейские мероприятия вокруг матча не про них писаны.

Некоторые стражи порядка смотрят на эти «шалости» сквозь пальцы: «Пусть идиоты тешатся, лишь бы потом не приходили жаловаться, чтобы на нас «глухарь» не повис». Однако официальная позиция заключается в том, что в правовом государстве нельзя оставлять драки без внимания, так как могут быть жертвы среди как их непосредственных участников, так и случайных людей.

– Насилие свойственно современному обществу, – считает Филипп Перейра, один из лидеров трибуны «Булонь» на «Парк де Пренс». – Не стоит думать, что в драках замешаны только безработные, дебилы и законченные алкоголики. Среди их участников есть и внешне благопристойные отцы семейств, имеющие приличный доход.

Сам Перейра к дракам отношения не имеет. Тревогу у него вызывает наметившаяся у бойцов склонность нарушать неписаные правила. Так, у фанатов «Ниццы» сложилась привычка выяснять отношения с использованием оружия. Теперь с ними, по словам парижского фаната, мало кто хочет иметь дело – надо же, чтобы все было «по понятиям».

КАК МЕСЬЕ ТАПИ ПРОПИСАЛ

Болельщики «Марселя», другого клуба с юга Франции, как заверяли французские собеседники, отличаются не воинственностью, а требовательностью. Это они придумали скандировать «Mouillez le maillot!» («Играйте так, чтобы ваши майки пропитались потом!»), когда команда действовала не так, как им хотелось бы, и сегодня это расхожее выражение, используемое в прессе, – синоним глагола «стараться». Фанаты из города с высоким процентом жителей арабского происхождения могут, мол, вспылить, поддаться на провокацию, но серьезные бои устраивают редко. Хотя, конечно, тоже далеко не паиньки.

Шесть лет назад вице-президент группировки South Winners Рашид Зеруаль проломил бейсбольной битой голову лидеру аналогичной организации MTP («Marseille trop puissant» – «Марсель» слишком мощный»), за что был осужден на четыре месяца тюрьмы и подвергся запрету на посещение стадиона сроком на три года. Но Зеруаль по-прежнему у фанатского руля.

Междоусобные распри на футбольной почве бывают политически окрашенными. Так, год назад большинство марсельских фанатов возмутилось тем, что Ultras выразили протест на «Велодроме» против запрета парижских Boulogne Boys.

Но стычки вызваны не только идеологическими разногласиями. И South Winners, самая крупная группировка, на оранжевых флагах которой фигурирует изображение волевого и бесстрашного бойца Че Гевары, и MTP провозглашают себя антифашистскими, антирасистскими организациями левого и даже крайне левого толка, что не мешает им иногда вступать в противоречия. Ведь помимо политики присутствует и этнический момент по линии происхождения – европейцы и неевропейцы, – а иногда разгорается жесткая борьба за влияние на той или иной городской территории. Группировки соперничают и за количество мест на «Велодроме», что связано с уникальной билетной политикой «Марселя».

Знаменитый президент «ОМ» Бернар Тапи баловал фанатов, если хотите, заигрывал с ними. До такой степени, что отдал им на откуп реализацию абонементов в фанатских секторах. Система сохранилась.

В Марселе девять официальных болельщицких группировок, включая объединяющий инвалидов Handi Fan Club («Фан-клуб имени Ганди»). Каждая располагается в своих секторах на одной из трибун за воротами. Перед началом сезона клуб передает абонементы их руководителям, которые и реализуют их с небольшой наценкой. Выручка, как предполагается, идет на проведение различных стадионных шоу и благотворительных акций.

Правда, у такой автономии есть и оборотная сторона. Пьер Сарфати, ответственный в «ОМ» за организацию официальных мероприятий, рассказывая о «Велодроме», заметил, что на трибунах за воротами, вмещающими 13 тысяч, собирается по 16 – 17 тысяч человек. Когда я принялся его расспрашивать, как такое возможно, он произнес что-то вроде «голь на выдумки хитра» – то есть выносят абонементы друг другу, изготавливают фальшивки.

Зато, говоря о стоимости билетов, Сарфати имел возможность гордо сообщить, что в «Марселе» чтут традиции и дорожат репутацией «народной команды». Посему цены на абонементы – для Франции поистине смешные: 140 евро на сезон (столько стоит от силы пара официальных футболок). И билеты на «Велодроме» дешевле, чем, скажем, на «Парк де Пренс». Минимальная цена в Марселе – 10 евро, в Париже – 40.

Одна из трибун на «Велодроме» носит имя болельщика. Патрис де Перетти, скончавшийся в 2000 году в возрасте 28 лет, прославился тем, что на протяжении многих лет не пропустил ни одного выезда любимой команды. Кроме того, он отличался внешним видом: в любую погоду болел на стадионе голым по пояс. Даже на мартовском матче Лиги чемпионов 1993 года с ЦСКА в Берлине, когда стоял 12-градусный мороз. Год спустя, когда «Марсель» сослали на два года во второй дивизион, этот фанат и создал группировку MTP, призванную вдохнуть новую веру в соратников, и организация, отколовшаяся от South Winners и сделавшая акцент на вовлечении в свои ряды жителей неблагополучных районов, стала быстро набирать популярность. Когда Перетти умер, перед матчем на «Велодроме» была объявлена минута молчания и все футболисты оголили торс.

ПОЧЕМУ «МАРСЕЛЬ» БЫЛ ОРАНЖЕВЫМ

У приверженности South Winners оранжевому цвету своя история – опять-таки политически окрашенная. В 1989 году во время матча с «ПСЖ» члены группировки решили выразить негативное отношение к крайне правым парижским фанам, надев черные куртки, которые уважают скинхеды, наизнанку. С тех пор «Южные победители» используют оранжевый цвет, отличный от традиционной бело-голубой гаммы клуба.

В конце концов в клубе смекнули, что этим надо воспользоваться, и два года назад Adidas выпустил для «ОМ» под Лигу чемпионов оранжевые футболки, которые разошлись в количестве 120 тысяч. И это дополнительно к 385 тысячам основных маек двух типов, проданных в сезоне 2007/08. В прошлом сезоне, как рассказал месье Сарфати, «Марсель» реализовал 420 тысяч футболок, превзойдя по объему продаж подобной атрибутики и сборную Франции (300 тысяч), и «Лион» (200 тысяч), и «ПСЖ» (150 тысяч). Более того, среди клубов, поставщиком которых выступает компания Adidas, «ОМ» по этому показателю уступает только «Челси» и «Реалу», но превосходит «Милан», «Баварию» и «Ньюкасл». Правда, как сказал генеральный директор «Лиона» Патрик Илиу, «Барселона» и «Манчестер Юнайтед» продают по миру порядка 2 миллионов футболок.

Любопытный штрих: в парижском районе марсельскую атрибутику покупают даже активнее, чем в департаменте Буш-дю-Рон, центром которого является «Марсель» (26 и 24 процента от общего объема продаж соответственно). Вспомнилось, что одной из причин нежелания «ПСЖ» перебираться с «Парк де Пренс» на «Стад де Франс» служила популярность конкурента в Сен-Дени и других столичных пригородах, населенных преимущественно выходцами из Африки и их потомками, многие из которых попали в парижский район через Марсель.

Один из членов нашей делегации спросил у Пьера Сарфати, почему в клубной эмблеме, что красуется на майках «Марселя», присутствует звезда, венчающая десять побед в чемпионате. Представитель «ОМ», конечно же, заметил, что лишение клуба чемпионского титула по итогам сезона 1992/93 никем не признается. Замечу, никем в Марселе. И добавлю, что, кроме того, ради круглой цифры там еще считают и 1929 год, хотя профессиональный футбол во Франции зародился в сезоне1932/33, с которого и ведется официальный отсчет чемпионатов (как, скажем, в нашей стране отправной точкой считается 1936 год). Десять чемпионств с той поры набралось только у «Сент-Этьена», но в самолюбивом «Марселе» не склонны признавать чье-то превосходство даже в историческом исчислении.

ЕСЛИ ЗАПРЕТИЛИ ХОДИТЬ НА СТАДИОН

В России пока с хулиганами борются штрафами, а больше -просто тумаками. Ну, может, еще по месту работы или учебы «телегу» направят.

На вопрос, как поступать с несовершеннолетними, которые преобладают среди задержанных, генерал-майор Козлов в упоминавшемся интервью сказал буквально следующее:

– Если парень из Москвы, звоним родителям: «Приезжайте, заберите вашего ребенка». Родителей штрафуют только в случае серьезных правонарушений. Но фанаты на матчи приезжают и из Московской области, и из других городов. На иногородних собираем материалы и пишем письма родителям. Сегодня школа толком не работает, общественные организации тоже. Милиция, семья и улица – вот три составляющие воспитания.

Очевидно, что околофутбольное хулиганство во многом идет от безнаказанности, а самый эффективный способ борьбы с ним, как показывает английский опыт, – запрет на посещение стадиона. Но Англия – страна повального охвата болельщиков абонементами, а их можно элементарно отобрать. А как быть с теми, кто приходит хулиганить на стадион по обычному билету? Одних страх нарушить запрет испугает и остановит, других нет.

Упоминавшийся уже Ксавье Даниэль из французской ПФЛ заметил на сей счет следующее:

– Запрет на посещение стадиона может налагаться решением префектуры по одному только подозрению. В день матча подвергшийся этой мере человек должен отмечаться в полицейском участке. Но задерживать его там на время игры юридически недопустимо – ведь формально он правонарушения не совершил. Значит, пусть является в полицию уже ко второму тайму. И надо, чтобы участок не располагался рядом со стадионом.

И на «Стад де Франс», и на «Парк де Пренс» проход осуществляется через турникеты по билетам со штрих-кодом. В планах французской лиги – сделать их именными, как на Лиге чемпионов.

– Зная, кто на каком месте сидит, мы сможем установить личность человека, совершившего то или иное правонарушение, и арестовать его, если в том есть необходимость, через два-три дня, – заметил Даниэль.

– Но билет можно потерять или кому-то подарить.

– В этом вопросе мы ориентируемся на УЕФА. Пусть тот, кто приобретает билеты, несет юридическую ответственность, в том числе за тех, кого ими обеспечил. За них он при этом как бы ручается. Причем билет можно будет заказать заранее, но получить на руки, скажем, за две-три недели до матча. В этом случае снижается риск потери и подделки. Если же билет утерян, можно будет позвонить в лигу, чтобы его аннулировали. Вам выдадут новый с другим штрих-кодом, а того, кто попытается пройти на стадион по старому, заблокирует турникет.

Вместе с тем месье Даниэль признает, что всех случаев не предусмотришь и что на практике не все получается так, как в теории. Так, в фанатских секторах свои традиции. В них молодежь сбивается в тесные группы – и чтобы просто вместе скакать, и чтобы проводить какие-то болельщицкие акции. Там не заставить людей занимать места согласно купленным билетам.

Право, пришли на ум лишние 3 – 4 тысячи зрителей на фанатских трибунах «Велодрома».

ТОЛЬКО АБОНЕМЕНТЫ – ЭТО НЕВЫГОДНО

Примечательно, что во всех без исключения клубах, которые мне довелось посетить в ходе поездки («Марсель», «Лион», «Сент-Этьен», «Гренобль»), ответственные лица говорили о том, что вполне могли бы увеличить реализацию абонементов. В «Лионе» генеральный директор Патрик Илиу уверял, что клуб без проблем заполнил бы их владельцами 40-тысячный «Жерлан», поскольку на отдельные матчи поступает до 150 тысяч заявок, но умышленно ограничивается 25 тысячами абонементов, чтобы часть мест оставалась в свободной продаже. В Сент-Этьене на «Жоффруа Гишар», рассчитанном на 35 600 зрителей, владельцам абонементов предоставили 14 579 мест. «Средняя посещаемость у нас равна 30 тысячам человек, – сказал директор по маркетингу «Сент-Этьена» Эрик Фаж. – При этом, учитывая популярность клуба, завоеванную еще в его лучшие годы, примерно 3 тысячи приезжает из других городов. Мы не вправе лишать этих людей возможности посещать наши матчи».

Наконец, Фредерик Леонар из компании Territoires Conseil, третьей после Sportfive и Havas Sport маркетинговой группы Франции, представленной в капитале «Гренобля», оттолкнулся от чистой экономики: «В Гренобле с его 20-тысячным «Стад д’Альп» можно было бы реализовать больше, чем 9 тысяч абонементов, но билеты продавать выгоднее. На обычные матчи цены составляют от 10 до 45 евро, на пять топовых игр чемпионата Франции (с «Марселем», «ПСЖ», «Лионом», «Бордо» и «Сент-Этьеном») – от 25 до 60 евро, а стоимость сезонного абонемента – 200 евро». Между прочим, по этому показателю скромный клуб идет наравне с «Лионом», в то время как «Ле Ман», например, предлагал сезонные билеты по 75 евро.

В России на старте сезона популярнейший «Спартак» радостно рапортовал, что преодолел по абонементам 7-тысячный рубеж. О каком-либо искусственном сдерживании продаж у нас и речи быть не может. В России, кроме, пожалуй, Петербурга с его единственным клубом премьер-лиги, зрителя еще на стадион привлекать и привлекать. А для этого надо хотя бы инфраструктуру развивать.

Впрочем стадионы – отдельная тема, и поездка по Франции дала пищу для размышлений и на этот счет.