– Ты только что приехал с тренировки. Какое вообще настроение перед «Валенсией»?

– Настроение хорошее. Все с нетерпением ждут эту игру. Я думаю, как футболисты, так и болельщики.

Правда, не все игроки в команде здоровы, а я пропускаю игру. Диакате сломался, у Нинковича какие-то проблемы.

– Не жалеешь о той ситуации в Лондоне, что должен пропустить теперь игру?

– Конечно, жалею. Я переживал и когда уходил с поля, и в раздевалке сидел. Это были эмоции, на ошибках учатся.

– Ты после матча говорил, что арбитр немного предвзято относился к киевскому «Динамо». Было такое?

– Я, конечно, не люблю осуждать судей, но так как он судил нас в Лондоне, то он был явно не на нашей стороне и делал так, чтобы мы от туда не увезли ни одного очка.

– А разве в матчах с другими грандами такое не просматривалось?

– Я не думаю. Даже когда мы играли с «Порту», в Турции (с «Фенербахче» – прим. авт.) такого не было.

– Но эти клубы не настолько именитые. А вот если взять матч с тем же «Реалом» в свое время, когда Рыбку сломали?

– Может быть, но я не думаю… Футболисты делают свою работу, судья должен делать свою работу. Мог он как-то помогать, но не так явно. А он вообще не давал нам… Если какое-то малейшее нарушение – останавливал, свистел и все в нашу сторону.

– Расскажи об эпизоде в раздевалке. Ты громил раздевалку (если быть точнее, то тогда речь шла о разбитой двери – прим. авт.)?

– Я ничего не громил. Когда я уходил с поля, то да, я ударил дверь. Но то, что писали, что остались шипы, что я сломал эту дверь – такого не было.

– А как ты отнесся к словам Семина, который после игры поддержал тебя?

– Мне было очень приятно. В такой ситуации многие критиковали меня, даже президент клуба, но Юрий Павловичу я благодарен, что в такой момент он поддержал меня.

– А были моменты, когда Семин тебя жестко критиковал?

– Семин всегда меня критикует, он указывает на мои ошибки. Он знает, где нужно накричать, а где нужно похвалить.

– Когда Юрий Палыч был у нас в гостях, он говорил, что с Алиевым так надо делать, нужно постоянно держать в рамках, и тогда он (Алиев) держит себя в руках?

– Тренер, в первую очередь, это психолог. А Юрий Палыч с каждым игроком в отдельности разговаривает, указывает на ошибки.

– Вот мы затрагивали тему дисциплины… Пролей, пожалуйста, свет на то, что было перед тем скандальным финалом Кубка Украины?

– Виноват, конечно. Перед таким матчем не должен был… Нарушил режим. Потом, конечно, подумал... Ведь тренер мне дал играть, я этого так долго ждал, и именно в таком матче я подвел его и команду.

– Что ты знаешь о «Валенсии»? Были уже какие-то разговоры, на что Семин обращал внимание?

– Он обращал внимание на их атаку. На атаке у них держится вся команда. Силва, Вилья… Мне их атака самому очень нравится. И говорил, что есть у них проблемы в обороне.

– Они в чемпионате много забивают, но и много пропускают. В последних матчах у них есть проблемы. То есть обыгрывать их можно, как ты считаешь?

– Юрий Палыч сказал, что если мы будем давать им играть, то нам, как говорится, на футбольном поле делать нечего. Они технически очень сильны. У нас тоже, правда, есть техничные ребята…

Самое главное, играть так, как мы играли в Лиге чемпионов. Очень строго, выполнять ту тактику, которую говорит главный тренер. А тактик он очень хороший.

Надо не давать принимать мяч, не давать развернуться, не давать возиться с мячом. Если игрок с мячом, сразу атаковать его.

– То есть больше работать на отбор?

– Да, больше работать на отбор, но и не забывать о том, что нам тоже надо забивать.

– Насколько нынешнему киевскому «Динамо» тяжело играть с такими командами, где все достаточно техничные и подвижные?

– Самое главное, не давать им в атаке что-то сделать. «Сидеть на ноге», и тогда у них шансов совсем не будет.

– Хотелось бы узнать твое мнение относительно шансов «Шахтера» и «Металлиста» в Кубке УЕФА? Хотелось бы тебе в 1/8 финала сыграть с харьковчанами?

– Конечно, хотелось бы. Я только буду рад, если и «Шахтер», и «Металлист» выиграют. Хочется, чтобы вышли наши команды, чтобы украинский футбол поднимался в рейтинге.

– Если сравнивать с предыдущими годами, то у «Динамо» была яркая осень. Что тебе больше всего запомнилось – победа над «Спартаком», игры против «Арсенала» или гол в ворота «Порту»?

– Мне все запомнилось, все матчи. На футбольном поле была команда. Было приятно, что ребята бьются.

– Игорь Суркис говорил, что перед матчем со «Спартаком» в Москве приехал в отель, чтобы как-то взбодрить футболистов, завести… А когда зашел, то увидел, что глаза горят, начал успокаивать, что игра еще впереди. Действительно был такой настрой на «Спартак»?

– Конечно. Нам говорили, что такое противостояние «Спартак» – «Динамо». Мы то, конечно, это и так понимали, русскоязычные. Мы знали, что это за игра, плюс на кону был выход в Лигу чемпионов.

– Хорошая яркая осень, но какой-то осадок от того, что не вышли дальше, есть?

– Есть. Конечно, хотели выйти из группы в Лиге чемпионов.

– Почему пропускали на последних минутах?

– Даже не могу сказать. Расслаблялись, наверное. Думали, что все, 86-87 минут сыграли и выиграли.

– Садились физически?

– Нет, я не могу сказать, что мы были физически хуже тех команд, с которыми играли. Я думаю, мы их даже превосходили. Нам не повезло в Киеве с «Порту» и с «Арсеналом».

– С «Арсеналом» все-таки Бангура не отдал передачу на Алиева. Возможно, если бы отдал, то Алиев бы вышел один на один и забил… А вот говорят, что вы с Милевским иногда просто заигрываетесь и играете друг на друга?

– Конечно, когда я с Темой играю на футбольном поле, я его чувствую даже спиной, потому что мы давно вместе играем. Да, такое есть. Ребята иногда говорят, почему я с ними не играю в пас. Но я уже стараюсь, чтобы со всеми. Хотя все же взаимопонимание у меня лучше всего с Темой.

– А как вы в свое время так близко сошлись с Милевским?

– У нас в академии была очень дружная команда, ребята были каждый за каждого. А то, что сошлись… Наверное, когда нас взяли в первую команду, мы стали ездить на сборы вместе, и сблизились.

– Ну это еще была и игровая связка, или сначала только на бытовом уровне?

– Сначала на бытовом уровне, а потом уже и игровая.

– Мы хотели бы вернуться в ситуацию, которая была в 1999 году. Многие рассказывают о том, как это было, много интервью было о том, как вы уходили из «Спартака», как приходили в киевское «Динамо». Расскажи свою видение этой ситуации. Как ты оказался в «Динамо»?

– Я был в школе «Спартака» 1985 года. Как я оказался? Мы поехали на турнир в Украину. Этот турнир был в Севастополе. И туда приехал Павел Александрович Яковенко. Я лично не знал, но потом оказалось, что «попал ему на карандаш».

– Ты говорил, что в «Спартаке» были просто ужасные условия…

– Да, это так. 

– А почему такое было отношение? Какие действительно были условия?

– Я с детства, конечно, болел за «Спартак». Мои родители все сделали, чтобы мы уехали из Хабаровска, чтобы я оказался поближе к Москве и стал футболистом. Мы уехали из Хабаровска в Курск. Я играл в Курске сначала. Мы играли в турнире, первое место которого выходило на финал Кубка России.

Меня заметил отец Валерия Кечинова (в прошлом нападающего «Спартака – прим. авт.) и пригласил в «Спартак». А как я попал в «Спартак»? Меня пригласили на финал из десяти, кажется, команд в Орле. Я играл за команду Орла. Мы тогда выиграли этот Кубок. Туда приезжали селекционеры московских команд, и дня через 3-4 после окончания турнира был звонок домой, чтобы я приехал в «Спартак». Я с радостью согласился.

– Но потом разочаровался…

– Я поехал на турнир с ними. Мы в Новгороде играли, заняли третье место. И я хотел остаться. Но когда мы приехали в общежитие, увидел условия… Я все равно хотел остаться, но отец был против. Я просил со слезами на глазах, и он пошел мне навстречу. Мы жили в общежитии рядом с детдомовскими детьми.

– Такие условия были у всех в спартаковской школе?

– Такие условия были только у тех ребят, которые были иногородними. Нас жило там человек двадцать, начиная с 1983 и заканчивая 1990-м годом.

– То есть жили по соседству с детдомом и со всеми вытекающими отсюда последствиями…

– Ребята из детдома жили с четвертого до седьмого этажа. Мы жили на тринадцатом этаже. Условия у нас были плохие. Но потом нам выделили специальное крыло, нам сделали ремонт, были комнаты хорошие. Но у нас было ужасное питание. У нас завтрак и обед был только в школе, а если в школу не пойдешь, то мы только ужинали в общежитии. Питались мы просто ужасно.

– А пытались говорить с руководством?

– Конечно, говорили. Но нам говорили, что там детдомовцы живут, как они на это будут смотреть, будут воровать… За нами даже присматривали. Но было такое, что когда нам давали на вечер соки, шоколад, то у нас иногда пропадало. Сначала не понимали кто, а потом оказалось, что это воспитатель делал. Даже такое было.

– Когда пришло приглашение киевского «Динамо», ты долго раздумывал?

– Это была академия. Мне объяснили, что это за команда собирается. Я решил, что поеду и попробую. Я даже не сказал родителям. Мне было 15 лет.

– Это кто-то из тренеров тебе сказал, что хотят собрать такую команду? Потому что потом были очень большие разговоры между клубами, что это делалось тайно, подманивали, выманивали…

– Могу сказать, что это делалось тайно, конечно. Помогали люди... Я приехал, посмотрел, как команда живет, какие условия, как питается, какие поля. И я позвонил домой.

Конечно, родители были в шоке, что я в Украине. А в этот период я должен был поехать домой. У нас были выходные дни. Родители начали переживать, где я, что я.

– И тогда сомнений уже не было?

– Пригласили родителей. Я не мог решать, все решали родители. Все-таки мой отец специалист в футболе, он и сам играл, и тренировал. Он поговорил со мной и сказал, что если здесь тебе нравится, то оставайся.

– Вашим тренером был Яковенко. Говорят, что у него очень большие нагрузки?

– Да, были. Но я ему очень благодарен. Я всегда во всех интервью говорил, что дорогу в большой футбол мне дал именно он.

– А для тебя что-то означало противостояние Динамо – Спартак на тот момент?

– Для меня было главное, чтобы были хорошие условия. Я хотел стать футболистом, большим футболистом. И я к этому стремился.

– В эту команду набирали со всего бывшего Советского Союза. Ты когда приехал, почувствовал, что можешь заиграть или не заиграть? Или был уверен…

– Такого прям, что почувствовал, не было. Никто не давал стопроцентную гарантию, что ты заиграешь. Я много тренировался… Не скажу, что с нашей академии много ребят играет. Некоторые закончили с футболом.

– А кто из вашей спартаковской «девятки», которую забрали, заиграл?

– Играет Андрей Прошин, я играю. На таком высоком уровне больше никто. Мусин Леня играет в первой лиге Украины.

– А был такой Пучков… Говорили, что он очень перспективный был.

– Да, он очень хороший футболист. Очень хороший защитник. Но это, как говорится, футбольная жизнь. У него была очень тяжелая травма, и ему пришлось закончить с футболом.

– Тогда собирали детей со всего СССР и на выходе должно, по идее, было быть больше известных футболистов, а не так, как получилось, что есть Милевский и Алиев, которых знает вся Украина…

– Нас было очень много. Нас было человека 22, и в третью, вторую команды «Динамо пришло человек 15. Так получилось… Мы с Артемом играем в «Динамо». В других командах тоже играют. В Полтаве – Гриша Ярмаш. В Мариуполе играют Чучман, Сытник, Воробей. Они все являются выпускниками этой академии.

– Скажи, это была суперталантливая молодежь? Когда ты приехал, ты это почувствовал? Это действительно были самые лучшие?

– Если Павел Александрович (Яковенко) пригласил, значит он считал, что это лучшие. Но в таком возрасте нельзя говорить, что ты самый лучший.

– В матчах со сверстниками вы сильно превосходили другие команды?

– Мы даже не играли по нашему, 1985 году. Если играли на чемпионат Киева, то играли с 1983 и 1984 годом. И потом Яковенко сделал так, что мы играли во второй лиге как «Борисфен-2».

– Скажи, а Яковенко все-таки жесткий тренер? В чем это проявляется?

– Очень жесткий. В академии у него в первую очередь стояла дисциплина и порядок в команде. У него было таких понятий, что «звезды» или «незвезды». Можно сказать, что мы этого тренера боялись.

– Ты всегда соблюдал его требования?

– Приходилось. Если ты не соблюдал, то тебя могли, даже игрока основного состава, могли убрать из основы.

– Просто у тебя реноме не самого, скажем так, строгого человека по отношению к собственной дисциплине…

– Это раньше. Сейчас, я могу сказать, у меня дисциплина стоит на первом месте.

– Скажи, а как было с предложением играть за сборную Украины? Не было предложений из России в то время?

– Было предложение, но тогда, когда я уже играл за Украину.

– Вы играли против достаточно сильных команд, сверстников, сборных Испании, Германии… Те звезды, которым сейчас по 24 года, уже тогда бросались в глаза? Кто тебе на юношеском уровне больше всего запомнился?

– На первом чемпионате Европы мы выступили неудачно. Тогда играли с Португалией, и тогда играл Криштиану Роналду. Его сразу было видно, он очень выделялся в этой команде.

Потом мы поехали в Швейцарию тоже на чемпионат Европы, где стали третьими. Мы выбили французов, очень хорошая команда у них была. За них играл Клиши (ныне защитник лондонского «Арсенала» – прим. авт.). Мы проиграли Испании, у которой очень выделялся играющий сейчас в «Валенсии» Давид Силва. Играл Серхио Рамос. Я не скажу, что мы чем-то им уступали. Чуть-чуть не хватило времени додавить. Мы могли не доводить дело до пенальти, а выиграть в дополнительное время и выйти в финал.

– Ты можешь назвать чемпионат мира 2005 года самым ярким моментом в твоей карьере?

– Ну, можно сказать, что да.

– Какой потенциал был у команды Михайличенко? Могли дойти до финала?

– А почему бы нет. Все было по силам. Но это футбол. Проиграли в четвертьфинале.

– После чемпионата мира говорили о том, что тобой интересовались многие клубы…

– Да, я потом узнавал, что мной интересовались.

– Был тогда как раз момент, что в «Динамо» у тебя не все получалось, а в молодежной сборной ты стал известным после чемпионата мира. Действительно было сильное желание уйти?

– Сильного желания такого не было. Конечно, я хотел играть в «Динамо». Всегда оставался на тренировки первой команды и задавал вопросы, почему я там не тренируюсь. Может, из-за своей дисциплины…

– Ты был постоянно лучшим бомбардиром в первой лиге…

– Да, я постоянно задавал вопросы тренерам. Мне говорили «доказывай, доказывай, забивай за дубль, мы все видим, мы все смотрим».

– А не рассказывали, что вот, у Лобановского Михайличенко сколько в дубле сидел…

– Было такое, да. Сравнивали меня с Алексеем Александровичем. Говорили, что он пять или шесть лет был в дубле, а потом начал играть и стал великим футболистом.

– Но такие разговоры не сильно подбадривали?

– Нет.

– Вот ты упомянул о дисциплине. Но гуляют все, на самом деле, если быть откровенными. А говорили все время об Алиеве и Милевском. Тебе не казалось это предвзятым отношением?

– Ну я думаю, что больше и гуляли.

– Спасибо за откровенность.

Улыбается.

– Скажи, а как у тебя складывались отношения с Михайличенко, Сабо и Демьяненко, когда они возглавляли киевское «Динамо»?

– С Михайличенко и Демьяненко у меня были нормальные отношения. Да, я задавал вопросы, почему я не играю. А так они нормальные люди, разговаривали, объясняли. А вот с Сабо отношения у меня не сложились.

– А в чем причина?

– Когда он начал тренировать, то я понял, что он живет прошлым. Он и крест ставил на мне, что я не заиграю. Говорил, что я не буду вообще играть в «Динамо», и он, пока тренер, мне не даст играть.

– Он это напрямую говорил?

– Да. Так и говорил. Когда Сабо назначали тренером, я знал, что меня и близко не будет в первой команде.

– А Игорь Суркис что говорил? Или ты не обращался к нему?

– Я обращался. Но не задавал, конечно, прямо такой вопрос «почему?». Он говорил, ты работаешь, играешь за вторую команду, за дубль, все будет нормально.

– У тебя в феврале 2008 года заканчивался контракт. Ты ждал момента, когда он закончится или надеялся?

– На тот момент, когда я не играл, я ждал. Ждал, чтобы уйти куда-то. Я очень хотел играть.

– Варианты какие-то были?

– Я не могу, сказать, что были какие-то явные варианты. Но очень хотелось играть.

– Что обговаривалось? От аренды в Запорожье ты отказался…

– Да, я сразу сказал, что если в аренду, то лучше я буду играть за вторую команду. Если человек уходит в аренду, то тяжело будет вернуться в основную команду «Динамо».

– Но ты же уходил к Грозному. Вроде неплохо складывалось у тебя… Что не нравилось?

– В Запорожье меня все устраивало.

– Пришел Семин. Какое ты почувствовал отношение к себе?

– Он дал мне играть. Семин с первого дня мне очень понравился как тренер. Он общается, рассказывает, чего он хочет видеть в команде, на футбольном поле. Мне понравилось, что он общается с каждым футболистом. Это самое главное.

– Что он говорит тебе лично? Он общается только на футбольные темы?

– Он общается на все темы. Спрашивает, как ты, что ты. Может указать на какие-то проблемы. Он указывает на ошибки, недоработки. Это и подбадривает, ты сам начинаешь понимать эти ошибки. Потому что так ты их не всегда видишь, а тренеру виднее.

– В феврале 2008 года у тебя заканчивался контракт. Кто убедил тебя его продлить?

– Я разговаривал с двумя людьми – с Резо (Чохонелидзе) и Игорем Михайловичем. Оба мне сказали, чтобы я никуда не уходил. Я поверил на слово. Резо мне сказал, что все будет по-другому, и президент клуба тоже самое.

– Изменилось?

– Я скажу, что изменилось. И в лучшую сторону.

– Когда у команды ничего не получалось при Демьяненко, при Сабо, то кругом были разговоры о непонимании внутри коллектива…

– Да, я понимаю, о чем вы говорите. Было такое. Были такие «кучки» – бразильцы отдельно, сербы и хорваты отдельно, украинцы отдельно. При Юрии Палыче такого нет.

– Но все равно легионеры больше общаются между собой.

– Ну конечно. Допустим, бразильцы между собой общаются больше.

– Они какой-то свой круг общения всегда держат?

– Сейчас их опять стало четыре человека…

– А они любят «сачковать»? Не полностью отдаваться на тренировках, в матчах.

– Нет, в «Динамо» сейчас такого нет. Главный тренер такого не позволит. Все выходят на футбольное поле и каждый делает свою работу.

– Как тебе новичок Гильерме?

– Я его еще в деле не видел. Он на сборах занимался индивидуально, потому что у него травма. Я сегодня только увидел, что он начал с нами потихоньку тренироваться в общей группе.