Когда все-таки рискнул, мой собеседник громко рассмеялся, а потом энергично заявил: – Я в порядке, дай бог так всем в моем возрасте. Не чувствую себя на семьдесят. Еще недавно довольно часто играл за ветеранов киевского «Динамо». Хотя, если честно, было немного боязно – все-таки немало случаев, когда прямо на поле уходили из жизни и молодые ребята. Поэтому сейчас уже больше командой руковожу. На днях приехали из Тбилиси, где вспоминали Виталика Дараселия, которому 9 октября исполнилось бы пятьдесят.

На этот раз возглавлял сборную друзей Виталика, в которой играли киевляне Беланов, Кузнецов, Лозинский, Хлус, Косовский, москвичи Хидиятуллин, Шавейко, ереванец Оганесян, бакинец Джавадов, минчанин Боровский. В рядах наших соперников на поле были такие люди, как Чивадзе, Габелия, Сулаквелидзе, Мачаидзе, Коридзе, Цаава, Шенгелия, Челебадзе.

– Игра закончилась, наверное, со счетом 8:8? – Нет, что вы... 5:5. Народу на стадионе имени Пайчадзе собралось видимо-невидимо. Поле было прекрасным, атмосфера – великолепной. Грузины всегда славились тем, что умеют чтить память тех, кто создавал славу их футболу. Увы, встречаемся сейчас редко – у каждого дел по горло. Да и границы возвели. Мы, украинцы, в аэропорту прошли контроль быстро, а москвичей пришлось ждать – они должны были уплатить за визу, уладить еще какие-то формальности.

Когда приезжаем друг к другу то, что поделаешь, начинаем все с посещения кладбищ. Люди уходят... И какие! В Тбилиси пришли на могилу Давида Кипиани.

– Наверное, были и у памятника Виталию Дараселия? – Нет, он абхазец, похоронен у себя на родине – кажется, в Очамчире.

– У Грузии с Абхазией нынче не самые лучшие отношения... – Дараселию в Грузии обожают. Матч, посвященный его памяти, прошел под патронатом президента Саакашвили. И, конечно, нельзя не сказать про потрясающее кавказское гостеприимство. Там встречают, как братьев – и киевских футболистов, и Хидиятуллина, и Оганесяна. Чивадзе, например, ко мне подошел: «Андрей Андреевич, вся Грузия вас любит». Правда, я частый гость в Тбилиси – не раз приезжал сюда, когда в киевское «Динамо» брали Каладзе, Деметрадзе.

С распростертыми объятиями встречали нас в Грузии и в те годы, когда играл. Да, на поле мы были непримиримыми соперниками. Но после игры по нескольку человек из киевского «Динамо» забирали к себе Миша Месхи, Слава Метревели, Шота Яманидзе, Заур Калоев. Порой вместе ездили и на Тбилисское море. Незабываемые впечатления. А когда они приезжали в Киев, мы принимали их в ресторане «Динамо». Да, до матчей нас вместе с тбилисцами видели частенько. Но, поверьте, даже мыслей о «договорняках» не было. На поле рубились на всю катушку.

– В те времена грузинское вино было лучше? – Не стану утверждать – вино не пью. Предпочитаю коньяк. Он сейчас не хуже. Не знаю, может быть, жизнь стала и тяжелее, но то, чем раньше угощали, подают и сегодня – столы ломятся.

ГНАТЮК ТРЕБОВАЛ ДЕНЕГ

– Вы коренной киевлянин. В каком районе города провели детство? – Жили в двух шагах от Крещатика – на углу Пушкинской и Свердлова, сейчас – Прорезной. Во время войны наш дом сгорел, и семья переехала в коммуналку на Шота Руставели – это тоже в самом центре. Там много лет провели. Кстати, напротив того дома и сейчас живет мой товарищ поэт Юрка Рыбчинский.

– Знаю, вы всегда дружили с людьми искусства. Мой отец рассказывал, как знакомил вас когда-то со знаменитой оперной певицей Евгенией Мирошниченко... – Общался и с Юрой Гуляевым, с Кириллом Лавровым, Олегом Борисовым, хорошо знаком с Богданом Ступкой, Александром Ширвиндтом, Михаилом Державиным. Помню, однажды иду по Крещатику с девочками из нашего оперного. Вдруг прямо навстречу Дмитрий Гнатюк – он тогда уже почти закончил петь и стал директором театра. «Андрей, плати деньги», – улыбается. «За что?» – спрашиваю. «За то, что с нашими девчатами гуляешь».

– Как вам сегодня Киев? – Мне почему-то раньше больше нравилось. Как-то просторнее было – сейчас каждый клочок земли, особенно в центре, застраивается. Стадионы пропадают... Раньше при жэках, в любой школе была площадка, на которой играли в баскетбол, волейбол, футбол. Теперь такое и в многочисленных новых районах редко сыщешь. Я-то еще и президент украинского клуба «Кожаный мяч», мне хорошо известна ситуация. Когда-то в СССР это были великие детские соревнования, они проходили под опекой Гавриила Качалина. Многие поколения футболистов вышли из «Кожаного мяча». А у нас на Украине в течение почти всех 90-х ничего не было.

Только в 1998-м по инициативе президента банка «Аваль» Федора Ивановича Шпига решили восстановить «Кожаный мяч». И сейчас, несмотря на кучу проблем, у нас 52 тысячи команд, в соревнованиях свыше миллиона детей участвуют. Благодаря Григорию Михайловичу Суркису идут в школах и уроки футбола. Хотим соорудить пирамиду: урок футбола, «Кожаный мяч», детско-юношеская футбольная лига и, наконец, команда мастеров.

СОЛОВЬЕВ НАЧАЛ С БАЛЕТА

– В беседе с вами не уйти от воспоминаний. В то время, когда вы играли, киевское «Динамо» стало известно не только в СССР, но и во всем мире. Почему именно с начала 60-х пошел резкий подъем клуба? – В конце 50-х на смену ветеранам Коману, Фомину, Голубеву пришло новое невероятно талантливое поколение. Ребята молодые, амбициозные, почти все – киевляне. У нас, бывало, в основе выходили на поле сразу десять коренных киевлян! И очень вовремя пригласили в «Динамо» Вячеслава Дмитриевича Соловьева. Выдающийся футболист из знаменитой «команды лейтенантов», интеллигент, умница. Он всегда заботился о том, чтобы его подопечные были людьми грамотными, гармонично развитыми. Был уверен: без интеллекта на футбольном поле ничего не добьешься. Вячеслав Дмитриевич водил нас в театры, на концерты. Некоторые при нем вообще впервые попали на спектакль. Однажды на балете Голубев минут через двадцать после начала представления, показывая на сцену, громко спросил: «А когда же они заговорят?».

Соловьев следил и за нашим внешним видом. Если кто-то стригся, как говорили раньше, «под извозчика», он тут же опять посылал в парикмахерскую. И настаивал: «Ребята, купите себе автомобили, хорошие костюмы. Вы – всеобщие любимцы, на вас равняются. Надо быть на уровне». Видел бы Соловьев как Артем Милевский приходит сейчас на телевидение в порванных джинсах и банных тапочках. Да он такого игрока на порог не пустил бы...

Мы в то время на машинах еще не ездили – как все, ходили по улицам. Если проигрывали, было очень стыдно – народ-то хорошо знал нас в лицо. А чемпионат СССР, между прочим, в те годы был высочайшего уровня. Тогда ничего ни о каких рейтингах не знали. Думаю, в 60-х наше первенство точно входило в тройку сильнейших на континенте. А как могло быть иначе, если в 1960-м выиграли чемпионат Европы, спустя четыре года взяли серебро, на мировом первенстве 1966-го были в полуфинале. Какие команды были в Москве, Тбилиси, Минске, Ереване, Ленинграде. А Ташкент? Абдураимов, Красницкий, Стадник, Пшеничников. Какие мастера!

Приезжали в Узбекистан – 40 градусов жары, на стадионе 60 тысяч болельщиков – и надо играть. На трибунах люди солнечные удары получали. А стадионы всегда были полны. Уверен, посещаемость матчей – самый лучший барометр для определения уровня футбола. И никому не нужны эти разговоры про двенадцатого полевого игрока. Раньше зазывать людей на стадионы и просить их о поддержке не надо было. Команда должна сама себя поддерживать. Если ребята хорошо играют, любой болельщик последние деньги за билет отдаст. Помню, на трибунах у фланга, где играл Месхи, всегда было столпотворение. После перерыва все уже на другую сторону валят ждут его знаменитый финт. А сейчас, посмотрите, какая посещаемость...

ПРЯТАЛСЯ ОТ БРЕДНЕВА В СОСЕДНЕЙ КОМНАТЕ

– После Соловьева в Киеве наступила эпоха еще одного московского тренера – Маслова. – Об этом специалисте красноречиво говорят результаты. Три подряд золота, два серебра, два Кубка. А какие у него были человеческие качества! За Виктора Александровича мы готовы были пойти в огонь и воду. Ночью разбуди, и бросимся за него сражаться. Это был самородок, с ним интересно было говорить на любые темы – о космосе, математике, политике, экономике. Хотя образование у него было восемь классов.

– Известно, что у вас с ним были особенно теплые отношения. – Мы жили в одном доме. Запомнилась история, случившаяся за несколько месяцев до того, как «Динамо» взяло Виктора Колотова. Киевский СКА, выступавший в первой лиге, принимал казанский «Рубин», за который выступал Колотов. Я пошел за Витей в гостиницу и привел его на стадион «Динамо» в кабинет к Маслову. Виктор Александрович к тому времени еще никогда Колотова не видел – ни в игре, ни на тренировке. В общем, сидим в кабинете. Маслов минут десять молчал, просто смотрел на Витю. Потом попросил его встать, присесть. У Колотова как раз травма была, Виктор Александрович подробно рассказал, как ее лечить. Разговаривали и на другие темы.

Потом, когда отвез Колотова в гостиницу, вернулся на «Динамо». Маслов предложил: «Махнули ко мне». В тот день жена к нему из Москвы приехала, накрыла стол. Налили по рюмочке. «Какого ты мне парня показал! Чистый бриллиант», – засиял Маслов. Поразительно! Повторяю, он видел Колотова впервые. И не на поле! Вот что такое тренерское чутье. Но заиграл Витя в «Динамо», когда Маслова уже уволили – в 1970-м впервые за многие годы команда осталась без медалей.

– С приглашением Колотова приключилась целая эпопея... – Да, это был талантище, за ним все охотились – кроме нас еще ЦСКА, «Торпедо», московское «Динамо», «Локомотив», «Зенит». Длинная история, детективная. Алексей Рубанов из киевского «Динамо» сперва инкогнито в самолете с «Рубином» летел, потом я много раз в Зеленодольск приезжал. В этом городке, что в тридцати километрах от Казани, и жил Витя с семьей.

Когда впервые увидел их хату, подпертую бревнами, испугался – заходить страшно было. Однажды в этой самой хате прятался от Бреднева, который приехал с ключами от московской квартиры забирать Колотова в «Торпедо». Я сидел в другой комнате – Бредневу-то хорошо был знаком, он когда-то против меня играл. Рубанов же, которого торпедовцы в глаза не видели, никуда не отлучался. Отец Колотова его представил как дядю из Магадана. Когда Бреднев предложил немедленно ехать в Москву смотреть квартиру, Колотов-старший произнес: «Как дядя скажет, так и будет». «Дядя», разумеется, посоветовал не спешить...

Вскоре мы увезли родителей Виктора, его брата и сестру в Киев, дали им квартиры. Витя даже об этом не знал – он был на Кипре со сборной. Вернулся, и его прямо в аэропорту тренировавший уже «Торпедо» Маслов с бывшим нашим вратарем Банниковым усадили вместе с мамой и братом в «Чайку». Повезли в общежитие команды. Мы с Рубановым на скромном «рафике» сидели у них на «хвосте». Потом торчали в машине до двух ночи, пока не увидели, как Маслов вышел из общежития. Только потом вошли. Тогда-то мама Вите впервые и сказала: «А мы уже в Киеве».

На следующее утро первым рейсом все вместе улетели. В девять приземлились в Киеве, а в десять Колотов принял воинскую присягу. Правда, потом и нашего военкома, и казанского сняли. А Витю на несколько месяцев дисквалифицировали. Он-то парень простой был, всех тонкостей не знал и перед тем, как переехать в Киев, дел наворотил немало – написал, например, заявление в ЦСКА, затем от него отказывался... Но как после дисквалификации заиграл! Вскоре стал капитаном и «Динамо», и сборной.

– Почему Колотов умер так рано? – Инфаркт. Ранимый был человек, все близко к сердцу принимал.

НУЖНА ЛИ ЗОЛОТАЯ КЛЕТКА?

– Вернемся в 1966-й. По итогам того сезона вас признали лучшим футболистом СССР. Кстати, стали первым из киевлян, кто этого удостоился. Что чувствовали, когда узнали, что вы номер один в стране? – Мне сообщили об этом, когда во дворце спорта нам вручали золотые медали за победу в чемпионате. Клянусь, не думал, что меня назовут лучшим. В тот год сборная СССР впервые и единственный раз в своей истории вышла в полуфинал мирового первенства, на которое я не поехал. Разве мог представить, что в опросе опережу Шестернева или Яшина? Да и по-настоящему не понимал тогда, чего достиг. Может быть, поэтому сердце особо не билось. Только с годами осознал, на какой уровень посчастливилось выйти. И сейчас иногда рассматриваю портрет, сделанный вашим отцом после того, как меня назвали лучшим футболистом страны. Фотография была опубликована во многих изданиях. Красивый снимок. Но и я был красивый!

– Вы и сейчас в порядке. – Седой уже совсем...

– Вы отличались великолепным видением поля. Этому можно научить? – Играл в гандбол, баскетбол, волейбол. Из каждой игры брал какие-то нюансы, которые потом на поле очень помогали. Да мы круглый год проводили на спортивных площадках! Это сейчас, как пауза, так все сразу летят на Мальдивы и Сейшелы. А мы в зимние каникулы у стадиона «Динамо» в хоккей гоняли. Помните Валерия Маслова из московского «Динамо»? Многократный чемпион мира по хоккею с мячом. Сразу после окончания футбольного сезона надевал коньки. Потом опять на зеленый газон. Какой там отдых!

– Люди были другие? – И психология тоже. А люди были сильными, с характером. Мужики, одним словом.

– Как вспоминаете сейчас 1966-й – ваш лучший футбольный сезон? – Счастье улыбалось мне не только в спорте. Именно тогда познакомился с женой – Лида танцевала в ансамбле Вирского. Как раз в конце года она уехала на гастроли в США, а нас вскоре опять увезли на сборы. Полтора месяца в Гаграх торчали. В четыре часа дня уже темно, от тоски с ума сходили!

– Да и поля на Кавказе были, мягко говоря, не идеальные. – Грязища! После тренировки землю с формы столовыми ложками сгребали. Футболки никогда не высыхали – сушить-то негде. Один стадион на все команды! Нынешние футболисты даже представить себе этого не могут – у них по сравнению с нами райские условия.

– Только играют хуже. – На старой динамовской базе на Нивках в комнате по четыре кровати стояли. Знаете, таких панцирных, железных. И одно поле. А сейчас десять. Или пятнадцать. Золотая клетка... Ей-богу начинаешь верить в закон – чем лучше, тем хуже. Все сейчас для футболистов есть – только играйте, тренируйтесь. Не знаю, почему ничего не получается. Может, не очень хотят? Когда впервые попал в Гагры на сборы, весь дрожал. Фомин, Макаров, Коман появлялись в комнате, и я забивался в угол. Просто смотрел на них и уже был счастлив. Готов был их чемоданы носить – лишь бы в команде находиться. О деньгах даже мыслей не было. Да и потом не за деньги играли – в конце концов, гроши в свое время получали. Поверьте, думали прежде всего о чести страны, города. Этого, увы, нынче нет. Что для какого-то бразильца сегодня Киев? Приехал только для того, чтобы заработать.

– Но в «Милане», «Реале», «Баварии» тоже полно легионеров. – Там профессионалы другого уровня. Они думают о своем имидже, о том, что надо зарабатывать и завтра. А у нас – сыграл, получил немного и всем доволен.

НАРОД ТРЕБОВАЛ, ЧТОБЫ СТРЕЛЬЦОВ СЫГРАЛ ПЯТКОЙ

– Не будем о грустном. Вы были первым советским футболистом, забившим гол в еврокубках. Случилось это в 1965-м в матче на Кубок кубков с «Колрейном» в Северной Ирландии. Помните игру? – Очень волновались. К тому же начальство нагнетало: «Вы представляете честь СССР!» Не ожидали, что так легко победим – 6:1. Перед матчем, конечно, понимали, что «Колрейн» – не «Реал». Но мы о соперниках, да и о самой Северной Ирландии ничего не знали. Тогда о футбольных разведчиках понятия не имели. Из-за полного отсутствия информации потом «Селтику» проиграли – в Глазго нас 3:0 хлопнули. Через полтора года, правда, «Динамо» взяло реванш – а шотландцы тогда, между прочим, были обладателями Кубка чемпионов.

– В том же 1965-м вы играли в сборной СССР против Пеле. – Ажиотаж был невиданный, в Лужниках на тренировке чемпионов мира, в составе которых кроме Пеле были еще Гарринча, Джалма Сантос, Жерсон и другие мировые звезды, собралось 30 тысяч человек. А на матч, который мы, увы, проиграли 0:3, пришло 102 тысячи болельщиков! Два гола нам Пеле и закатил. Я против него еще до этого в составе олимпийской сборной несколько раз выступал. Помню, в Бразилии до последней минуты было 1:1. Но в самом конце Пеле все-таки забил. И как! Наш защитник шел на мяч ногой, а он – головой. Пеле здорово рисковал. Но забил. Наши нападающие, тем более в товарищеском матче, на такой подвиг не решились бы. Вот, говорят, Марадона... Да Пеле на голову был сильнее! Такие люди раз в сто лет рождаются. Как Пушкин.

Жаль, футболками с ним обменяться не удалось. Но в «Метрополе» на банкете сидел прямо напротив него. Смотрел, как на Бога. Как раз до этого нам выдали зарплату новенькими червонцами, и я попросил его, чтобы он на двух купюрах расписался. Потом за тот червонец один грузинский болельщик готов был мне отвалить сумасшедшие деньги. Но я через некоторое время подарил его Мунтяну – он мой крестник. Как и Колотов с Демьяненко.

– А с кем из игроков своего поколения дружили? – Про тбилисцев уже рассказывал. В отличных отношениях, которые сохраняются до сих пор, был с Валентином Ивановым, Анатолием Крутиковым. Общался с Эдуардом Стрельцовым. Меня познакомил с ним Леша Островский, который перешел к нам из «Торпедо». Мы у Эдуарда и дома бывали. Легендарный человек. Великий. И очень простой в общении. С великими людьми почти всегда легко разговаривать. Если бы не беда, которая с ним стряслась, думаю, на чемпионате мира 1958 года конкурировал бы с Пеле за звание лучшего игрока, а сборная СССР прошла бы намного дальше.

У Стрельцова была сумасшедшая слава. Его буквально рвали на части, чуть ли не каждый день приглашали свадебным генералом на разные торжества. Попробуй тут остаться «режимным». Это сейчас Мадонна за визиты в гости миллионы получает. А он ходил потому, что не мог отказать. За это только по спине дружеские похлопывания получал. Помню, был с ним в турне ветеранов сборной СССР. Перед одной из игр Эдик себя неважно чувствовал и не мог выйти на поле. Не увидев Стрельцова в составе, весь стадион встал и начал орать: «Эдик, выйди и разок сыграй пяткой! Потом можешь идти в раздевалку».

С большим теплом вспоминаю и Льва Ивановича Яшина. Замечательный человек. Счастлив, что удалось ему забить. 1962-й. Играли в Киеве. На поле роса, мы получаем право на штрафной. До ворот метров тридцать семь. Игорь Численко вдруг ставит «стенку». Обращаюсь к нему: «Игорь, да я же не добью». А он: «Надо. Тренер сказал». Я разогнался и внешней стороной стопы сильно пробил. Мяч пошел по какой-то невероятной траектории и влетел в «девятку». Мы тогда 1:0 выиграли. И сейчас не пойму как можно было забить.

– Если уж зашла речь о великих, нельзя не спросить вас о Лобановском, с которым вы и играли, и работали. – Всегда был с характером. Да и упрямство порой ему мешало. Маслов потому его и убрал. Виктор Александрович совершил тогда подвиг. Поверьте, очень непросто было отчислить из команды любимца всего Киева, талантливого 25-летнего нападающего. Но Лобановский, повторяю, был упрям. И в работе тоже – после каждой тренировки, например, десятки раз шлифовал свои знаменитые угловые. При этом по молодости, когда, случалось, был не в настроении, а его заставляли пахать, мог огрызнуться: «Пусть бегает тот, кто не умеет играть». Правда, потом очень скоро понял, что Маслов прав. Мне говорил: «Будь я на месте Маслова, поступил точно так же».

В тот момент, конечно, никто не мог предположить, что он станет таким тренером. В игре, когда Лобановский терял мяч, мы могли и матерком его покрыть. Кстати, и я поспособствовал тому, чтобы он стал тренером. Когда играл в Днепропетровске, высказался за то, чтобы он возглавил «Днепр». Ко мне, киевскому ветерану прислушивались. Годик даже поиграл под его началом. А потом в Киеве Лобановский сделал команду-сказку.

– Какое «Динамо» было сильнее: ваше, образца 60-х, или знаменитая команда 1975 года? – Трудно сравнивать. Если бы сыграть... Блоху у них убрать, и можно было бы бороться.

ДОСЬЕ

Андрей БИБА Родился 10 августа 1937 года. Выступал за киевское «Динамо» (1957 – 1967), «Днепр» (1968 – 1969), черниговскую «Десну» (1970). В высшей лиге чемпионата СССР провел 246 матчей, забил 69 голов. Чемпион СССР (1961, 1966, 1967). Обладатель Кубка страны (1964, 1966). Лучший футболист СССР 1966 года. В разные годы работал в тренерском штабе киевского «Динамо», тренировал «Спартак» Житомир, «Уголек» Горловка, «Подолье» Хмельницкий, «Нефтяник» Ахтырка, «Химик» Житомир. В настоящее время – тренер-селекционер киевского «Динамо».