После чего я с большим сожалением вынужден был отпустить футболиста, который уже куда-то опаздывал.   В МОСКВУ ВЕРНУСЬ ОБЯЗАТЕЛЬНО

– Как освоились в Днепропетровске? Уже переключились с московского ритма жизни на здешний? – Особого переключения не потребовалось: Днепропетровск – не чужой мне город. Не скажу, что он роднее Москвы, но приезжать туда, где уже жил и все знаешь, гораздо проще.

– У вас вроде бы и квартира здесь оставалась? – Нет, квартиры не было, это кем-то пущенный слух: на момент отъезда в Москву заработать ее я еще не успел. Сейчас живу у друзей. Пора бы уже подыскать съемное жилье, да все времени нет. Но они не гонят – наоборот, настаивают, чтобы оставался. Да и мне удобно – всего двадцать минут от базы. В Тарасовку приходилось добираться по часу-полтора.

– Эти друзья – еще из детства или юности? – Нет. Самое парадоксальное, что познакомились мы уже в Москве.   – Днепропетровск выбрали именно потому, что он хорошо вам знаком? – Скажем так: этот фактор был немаловажным.   – Но семья осталась в Москве? – Дочку, которая пошла во второй класс, решили пока не дергать. А жене придется жить на два дома – будет в Днепропетровске наездами.

– Вопрос о продаже московской квартиры не стоит? – И не может встать. В свое время я обязательно вернусь в Москву и буду жить именно там.

– А пока ездите туда при первой же возможности? – Да, вот только что побывал. Дом-то мой, как ни крути, в Москве.   – Много бытовых проблем создает отсутствие семьи? – Не я первый, не я последний, кто живет в таком режиме. Поэтому особых проблем не вижу. Главное – правильно себя настроить. А сложности есть всегда – они возникли бы, даже если бы из «Спартака» я перешел в другую московскую команду.   УДАР ПО РЕПУТАЦИИ

– Сейчас, задним числом, у вас нет такого ощущения, что стоило какое-то время выждать? Ведь Черчесов ушел из «Спартака» следом за вами. – Пожалуй, Черчесов стал лишь последней каплей, а решение уйти из «Спартака» зрело уже давно. А прав ли был – рассудит только жизнь. Но я знал: если буду чего-то ждать, то потеряю как минимум год карьеры.   – Рассказывают, что Черчесов, прежде чем вернуть в состав Моцарта, звонил вам с Титовым, но Егор с ним разговаривать не стал, а у вас был отключен телефон… – Он действительно звонил, но в тот момент я просто спал. В этой истории у каждого собственная правда. Черчесов до конца считал, что поступает правильно, у меня же есть своя гордость. Если меня в такой форме выгоняют с базы, то я имею право не разговаривать с тем, кто это сделал, не находите? Хотя потом нам именно это в упрек и поставили. Забыв, что мы очень хотели поговорить сразу, прямо на базе, хотели узнать причину тренерского решения, однако тогда нам ее объяснить не удосужились. Как, впрочем, и потом, когда мы все-таки встретились с Черчесовым. Нас долго уговаривал пойти на эту встречу один из руководителей клуба, желавший сдвинуть ситуацию с мертвой точки, и мы пошли. Разговор длился пятнадцать минут, и ничего путного я лично так и не услышал.   – Руководство клуба хотело сохранить вас в команде? – Руководство клуба хотело успокоить ситуацию, смягчить последствия решений главного тренера, которые были в штыки приняты болельщиками. Да и специалисты тоже этих шагов не одобряли. Развивался процесс, который не мог принести пользы никому. Да и по репутации «Спартака» был нанесен очередной болезненный удар.   – Кто из руководства с вами общался, если не секрет? – Думаю, инициатива шла от Федуна, а кто конкретно занимался тем, чтобы замять скандал, не суть важно.   – Как вы согласились на встречу с Черчесовым? – Ситуация была тупиковой – ни мы ему, ни он нам звонить не хотели. Но тренер-то был при деле, а мы простаивали. Можно было, конечно, сидеть в дубле, выполняя указания руководства, но на пользу ни мне, ни Егору это точно не пошло бы. Очень хотелось играть – и я Черчесову все-таки позвонил.   – Что же он вам сказал? – Ничего нового. Сказал, что не видит меня в команде, и по решению руководства я буду выставлен на трансфер сразу после окончания контракта, который действовал до 31 декабря текущего года. Егору же, который имел куда более продолжительный контракт, было заявлено, что играть он тоже не будет, но может без проблем сидеть на лавке.   ЧЕРЧЕСОВУ ВЕРИЛ ДО КОНЦА

– Незадолго до этого произошла похожая история со ссылкой в дубль Павлюченко. Но Романа быстро вернули. Может, и с вами ситуация не сложилась бы столь драматично, отреагируй вы иначе? – Нет, это были две абсолютно разные ситуации. Нам, в отличие от Ромы, четко дали понять: мы наказаны за плохую игру в матче с ЦСКА.   – А прессе объяснили, что не столько за игру, сколько за неспособность капитана и двух вице-капитанов правильно влиять на коллектив. – Да никто меня вице-капитаном не назначал! В команде существует так называемый тренерский совет, так я даже в него после прихода Черчесова не входил. Потом тренер предложил выбрать пять человек в этот совет самой команде – вот тогда и я туда попал. Но о вице-капитантстве речь не шла. Честно говоря, даже не знаю, по какому принципу в «Спартаке» в последнее время выбирались капитан и вице-капитаны.   – История с выборами, когда повязку вроде бы должны были получить вы, а надел ее в итоге Титов, из той же оперы? – О той истории давно пора забыть. Егор был настоящим капитаном, да и остается им в сознании болельщиков.

– Когда испортились ваши отношения с Черчесовым? Ведь поначалу он вам доверял. – У меня отношения с ним не портились. Я верил в этого человека до последнего, доверял всем его решениям и старался их выполнять. Тем большей неожиданностью стал такой его поступок. Что же, ошибся – подобное тоже бывает, в людях иногда разочаровываешься. Это очень тяжело, но надо пережить.   – Команда на вашу ссылку никак не отреагировала? – Команда уже давно ни на что не реагирует.   – То есть вашу историю можно считать продолжением «дела Аленичева»? – И Аленичева, и Ковалевски. Как ни прискорбно об этом говорить, команды в истинном понимании этого слова в «Спартаке» сейчас не существует.   – В чем причина этого? Почему столько людей ушло из клуба со скандалами? – Не знаю. Могу только сказать, что началось все не с Аленичева, а гораздо раньше.

– Но ситуация с ним была, пожалуй, ключевой. Вступись тогда за него команда… – Что уж теперь ворошить ту историю. Команда не вступилась…   В «СПАРТАКЕ» НЕ ХВАТАЕТ ЛИЧНОСТЕЙ

– То, что вы так и не сделали себе российского паспорта, сыграло роль в вашем уходе? – Нет. События моих последних дней в «Спартаке» показали, что гражданство на тот момент никакой роли уже не играло. Меня просто списали со счетов как футболиста. Да и раньше паспорт решающим фактором не был – иностранцы как играли в «Спартаке», так и играют.   – Какое впечатление произвело на вас избиение вашего бывшего клуба киевским «Динамо»? – Грустное. Не скрою, я не ожидал такого и очень переживал. Киев, вроде бы, сам был не на полном ходу, но так легко со «Спартаком» разобрался… (Вздыхает.) Увы, имеем то, что имеем.   – Все говорят, что одна из основных проблем нынешнего «Спартака» – в отсутствии подлинного лидера, способного сплотить вокруг себя остальных. – Главная проблема «Спартака» – в том, что эту команду никогда не оставят в покое. Ее футболисты находятся под огромным прессом. И каждому из них надо обладать важнейшим качеством лидера – максимальной психологической устойчивостью. При Романцеве вся команда состояла из личностей.   – Да, Онопко, Карпин, Пятницкий… – Их я уже не застал. Но и в следующем поколении таких людей хватало: Тихонов, Титов, Парфенов, Ананко – и так далее, можно перечислять практически весь состав. Потому и выигрывали. А сейчас доминирует боязнь ошибиться. Причем на всех уровнях – начиная от генерального директора и заканчивая футболистами. Я очень надеюсь на то, что обстановка изменится с приходом Валерия Карпина – человека не только профессионального, но и финансово независимого. И имеющего, кроме того, характер и спартаковские корни.   – «Надеюсь» говорит о том, что значительная часть вашей души осталась в «Спартаке»? – Сейчас я – болельщик «Спартака», причем ярый. После стольких лет в этой команде относиться к ней равнодушно невозможно. Большая часть моей карьеры прошла там, и вспоминать эти годы буду с любовью и теплотой.   – Что думаете о приходе Лаудрупа? – Хорошо, что это тоже независимый человек – с той точки зрения, что он никогда не варился в нашей каше, не имеет никаких предубеждений и сможет взглянуть на все свежим взглядом.   – Хватит датчанину того набора футболистов, который ныне есть в «Спартаке», для создания новой команды? – Усиливаться надо в любом случае. Но усиление должно быть конкретным, точечным.   – На текущем чемпионате «Спартак», похоже, может поставить крест. Или побороться, скажем, за Лигу чемпионов еще возможно? – Как ни трудно об этом говорить, но с нынешней игрой чудом надо признать уже тот факт, что «Спартак» держится в лидирующей группе. Я, конечно, буду за него болеть и переживать до конца, но боюсь, это не поможет. Чтобы попасть в призеры, должно случиться чудо.   НИ ОДНОГО ПЛОХОГО СЛОВА О БЫВШЕМ КЛУБЕ

– При уходе вы сказали, что «вашего тренера» в «Спартаке» за все эти годы так и не было. А каким должен быть тренер, чтобы стать «вашим»? – Критерий здесь один – доверие. Увы, стопроцентным оно не было ни в один момент моей спартаковской карьеры. Для того, чтобы иметь постоянное место в составе, мне в каждом матче нужно было «феерить». Но такое невозможно требовать даже от самых ярких футбольных звезд. Не было еще ни одного игрока, который показывал бы феноменальный футбол в каждом матче без исключения. Да и не будет никогда.   – В «Днепре» феерической игры от вас не ждут? – Ждут, наверное. Но здесь все спокойнее, приземленнее, и такого давления, как в «Спартаке», нет и в помине. Подобное спокойствие, может быть, даже идет во вред команде. Нам нужно проникнуться идеей больших побед.   – «Днепр» стал для вас сложным выбором? – Когда мы с агентом посоветовались и решили, что мне надо уходить, он провел определенную работу на рынке и принес этот вариант. Мы с ним, кстати, сразу договорились: рассматриваем только конкретные предложения, а не виртуальные проявления заинтересованности. А «Днепр» такое предложение делал мне еще год назад. Тогда я взял время на размышление, но предпочел остаться в «Спартаке», теперь же вник в предлагаемый контракт и остался полностью удовлетворен. Думаю, выбор сделал правильный.   – С кем-то советовались? – Естественно – у меня же есть семья и друзья, которые разбираются в вопросе.

– Как жена отнеслась к подобному завершению вашей спартаковской карьеры? – Очень переживала. Тем более что быт в Москве уже полностью налажен, а для женщины, хранительницы семейного очага, это главный вопрос. Но она сразу сказала, что основной критерий выбора – мой психологический комфорт.   – «Спартак» отпустил без проблем? Контракт-то еще не закончился. – Никаких проблем не было. Да и вообще о «Спартаке» ни одного дурного слова не скажу. Могу только поблагодарить клуб за счастливые годы, в нем проведенные.

– «Отвальную» устроить так и не удалось? – Пока нет. Смысл же не в том, чтобы просто «проставиться» – хочется посидеть с друзьями, с теми, кого очень хочется видеть. У меня были выходные, ездил в Москву, но предпочел провести свободное время с дочкой. Если пойдешь по друзьям – семью не повидаешь. Выбор, честно говоря, сложнейший. Но жизнь длинная – надеюсь, все еще успею.

– И со многими из бывших партнеров вам хочется посидеть? – В принципе был бы рад увидеть всех, но есть, конечно, те, с кем общался ближе, а есть и такие, с которыми фактически не общался. Всех любить невозможно.   В «ДНЕПРЕ» НИЧТО НЕ УДИВИЛО…

– Контракт с «Днепром» вы заключили по схеме «3+2»? – Не знаю, откуда в прессе появилась такая информация. Никаких «+2» в договоре нет – он просто заключен на три года.   – Все равно срок немалый. – Достаточный. Я так и хотел – подольше. Вот уже месяц прошел. Пролетел, он, кстати, очень быстро: сыграли семь или даже восемь игр – в «Спартаке» я столько за последние полгода не наиграл.

– А если вдруг позовут обратно в «Спартак»? – Позовут – буду рассматривать предложение. Я же теперь к «Спартаку» никакого отношения не имею, так что это будет обычная покупка игрока со стороны.

– Но «длинный» контракт разорвать труднее. – Мы не ищем легких путей. Особенно «Спартак».   – Ваша зарплата в «Днепре» сильно уступает спартаковской? – А кто вам сказал, что она уступает? И с этой точки зрения в «Днепре» все нормально.   – Многое ли в новом клубе удивляет человека, проведшего девять сезонов в «Спартаке»? – Ничто не удивляет. Я знал, куда иду, я здесь уже был, поэтому ко всему оказался готов.   – Но нынешний «Днепр» – совсем не та команда, которую вы покидали почти десять лет назад. – База не та, стадион теперь будет не тот, а люди во многом остались те же. Непривычно лишь, что игры «Днепра» не вызывают такого ажиотажа, к которому я привык в России. Недели через три поймал себя на мысли, что за пределами базы и стадиона я о футболе практически не думаю. И это, наверное, очень хорошо – нет постоянного стресса, ты ни на чем не зацикливаешься и себя лишний раз не накручиваешь. Появилось какое-то фундаментальное спокойствие, ушла нервозность. Это отнюдь не значит, что я равнодушен на поле и не ставлю перед собой спортивных задач. Напротив, подобная внутренняя устойчивость только позволяет решать их продуктивнее.   – В «Днепр» вы шли к Протасову. Стало ли большой неожиданностью то, что он так быстро ушел из команды? – Действительно, звал меня Олег Валерьевич, и поработать с ним было бы очень интересно, но, увы, практически не довелось. Однако слукавлю, если скажу, что очень удивился его отставке. Общаясь с новыми партнерами и околофутбольными людьми, понимал, что в команде не все ладилось. Неуверенность, нервозность витали в воздухе, и чувствовалось, что перемены не за горами.

– Бессонов очень отличается от Протасова? – Фундаментально. Это яркий представитель украинской тренерской школы.

– И каково человеку, девять лет проведшему в «Спартаке», привыкать к этой школе? – За время моего пребывания в «Спартаке» сменилось столько тренеров, что ничего принципиально нового в тренировках для меня уже нет. Тем более что формировался я как футболист на Украине.   –  А как спартаковца встретила армейская диаспора «Днепра» – ведь в Днепропетровске бывших игроков ЦСКА сейчас пятеро? – Ничего особенного – так, пошутили немного, и все. Практически всех их знал лично, а это важнее отношений между клубами.   – Уже можно сказать, что вы полностью свой в новой команде? – Да я с самого первого дня был здесь не чужой.   – В последней кубковой игре вам доверили капитанскую повязку. Как вы расценили этот факт? – Честно говоря, очень удивился – о такой возможности даже не думал. Но несколько ведущих футболистов отсутствовали – вот и объяснение. Конечно, надевая повязку, чувствуешь большое доверие и какую-то новую ответственность, но зацикливаться на этом нельзя – в одиночку игры никто не выигрывает.   … КРОМЕ БОЛЕЛЬЩИКОВ

– «Днепр» ничем вас не удивил. А украинский чемпионат в целом сильно отличается от российского? – Сильно. Но не скажу, что он слабее. Слабее околофутбольная составляющая – инфраструктура, ажиотаж, показ матчей. Мне кажется, что в этом плане Украине есть чему поучиться у России. Сам же футбол здесь очень специфический, основанный на высокой физической подготовке. Главное отличие – наличие целого ряда команд, которые и сами не играют, и противнику не дают. В российском чемпионате такого уже нет – там у каждого клуба свой почерк, свои амбиции, и во встречах с лидером почти никто уже не думает только о том, как отбиться.

– Судят в двух чемпионатах одинаково? – Судейство здесь немного лояльнее: сам футбол гораздо жестче, и если показывать желтые карточки так же, как в России, то матч с необходимым комплектом игроков можно и не закончить.

– Вы с сожалением говорите об отсутствии на Украине ажиотажа. Но здешние болельщики тоже активны и разными способами проявляют себя. Схожи эти проявления на действия их российских собратьев? – В самой России одинаковых болельщиков нет – разве спартаковских можно сравнить с какими-то другими? Но в Днепропетровске фаны, как мне кажется, болезненно самолюбивы. Я не могу понять, с чем это связано, и очень удивляюсь, когда с трибун мне пытаются что-то рассказать о «Днепре» люди, которые ходили еще в начальные классы школы, когда я уже играл за эту команду. Не приемлю, когда болельщик хамит футболисту, да еще и игроку своего клуба. Здесь же этого – с лихвой. Что, видимо, идет от невоспитанности.

– А может, и от долгого ожидания весомых побед «Днепра»? – Побед ждут болельщики любой команды в мире. Но они же при этом не хамят!

– Спартаковские в этом году тоже вылили немало негатива на свою команду. – Спартаковских болельщиков нельзя сравнивать с днепропетровскими: за первыми – огромная история, вторые только лет пять-шесть как объединились. Да и негатив спартаковский, если вы заметили, был направлен в первую очередь на руководство клуба – футболистов ведь не оскорбляли и яблоками не забрасывали, как это случилось в нашем кубковом матче с «Крымтеплицей». Я всегда относился к болельщикам с уважением, но мириться с их неуважением к себе крайне трудно, если вообще возможно. Мы же заинтересованы в одной цели! Я могу выслушать аргументированную критику и объяснить, почему сыграл так-то и так. Но никто никогда не мог обвинить меня в том, что выхожу на поле отбывать номер. Поэтому, когда с трибун несутся оскорбления… Без болельщиков мы точно ничего не выиграем, нам необходимо быть вместе. Поэтому для начала нужно встать у зеркала и посмотреть на себя. И нам, но и им тоже.

– Возможно, та реакция в игре с «Крымтеплицей» была связана еще и с вылетом из Кубка УЕФА? Что случилось в матчах с «Беллинцоной»? – Ничего не случилось. Такое бывает – киевское «Динамо» могло точно так же вылететь от «Дрогеды». И тогда бы, кстати, наша неудача имела куда более слабый резонанс. С подобными командами тяжелее всего – мы не знаем, на что они способны. Вроде бы сами сильнее и должны побеждать, но чего ждать на поле… Плюс тогда у нас был сумасшедший график – играли по два матча в неделю, – и противник оказался гораздо свежее. Хотя это и не оправдание, конечно.   НАДО МЕНЯТЬ ПСИХОЛОГИЮ

– В сборной Украины с приходом Алексея Михайличенко что-то изменилось? – Только футболисты – появилось много новых имен. Но концепция осталась прежней.

– Как пережили непопадание в заявку на матч с Казахстаном? – Жив, как видите. Было, естественно, неприятно, но после игры мы поговорили с Алексеем Александровичем и хорошо поняли друг друга. В интересах команды я согласен остаться на скамейке, но только в отдельном матче. Постоянно же сидеть на трибуне не готов. И не только я – любой футболист.   – Для «Спартака» и второе место – неудача, в то время, как для «Днепра» и третье – успех. Пришлось менять психологию? – Наоборот – мне хочется, чтоб психология поменялась у всей команды. Я отвык от того, что мы можем кого-то бояться – наоборот, все должны бояться нас. Надеюсь, со временем именно такая психология у «Днепра» и будет. Но ею должны проникнуться все – от президента клуба до поваров на базе.   – И сколько на это понадобится времени? – Командный дух – такая неосязаемая штука, что все может поменяться очень быстро. Главное – общий настрой, стремление к переменам.

– Какие цели ставит сейчас перед собой футболист Калиниченко? – Цели остались теми же – постоянно играть, приносить пользу команде, совершенствоваться как футболист и как личность. Все для этого у меня есть, включая главное – желание.

– Такое же, как то, что было при переходе в «Спартак»? – Тогда это было желанием в чистом виде, а сегодня оно помножено на опыт и понимание того, чего именно можно и необходимо достичь. Я пережил в футболе очень многое – в том же «Спартаке» год, наверное, идет за два. Но мне еще есть что доказывать – и себе, и окружающим.   – Что при этом важнее – конечная цель или процесс самосовершенствования? – Цель, естественно. Но без правильно организованного процесса ее никогда не добиться. При этом он тоже должен приносить удовлетворение.